Как будто этой магии нравится прикасаться к моей коже не меньше, чем мне нравится ее прикосновение.
Смотрю на синюю нить, ужасаясь и восхищаясь одновременно.
– Это так странно, – бормочу себе под нос, глядя, как чары, ползущие по моей коже, разрушаются сами собой.
Не стоило мне дотрагиваться до них. Уже ведь очевидно, что эта магия принадлежит Мемнону, существу, которое я освободила из этой… тюрьмы. Все в нем кажется мне непостоянным, изменчивым, включая и его магию. Однако она не разъедает мою плоть, и мое прикосновение не активирует никакое побочное заклятье. Она просто отслаивается от камня, собирается на ладони, на запястье, пока в конце концов не переползает на меня вся. Задерживается на пару секунд – и рассеивается.
Магия сама разрушила собственное заклятье.
– Очень, очень странно, – повторяю снова.
Когда магия исчезает полностью, снова смотрю на каменную плиту. Наваливаюсь на нее плечом, толкаю, но глыба ни с места.
Внизу зевает Нерон, сверкая клыками, издавая звук, который мог бы стать милым, если бы не был прямым оскорблением моей способности вызволить нас из этой кутузки.
Спускаюсь на две ступеньки и поднимаю руку, почти касаясь плиты.
– Камень быстро убери, чтобы выйти мы смогли.
Магия льется из моей ладони, растекается по плите, приподнимает ее и сдвигает в сторону.
Смотрю на закатный свет в вышине с облегчением и дурным предчувствием разом. Мы с Нероном свободны, но уже почти ночь.
Ночь. Я одна в джунглях. Где полно хищников. И еще где-то тут бродит древний мстительный супер.
Поеживаюсь, даже чуточку отступаю. Сгущающиеся тени за входом в гробницу – отличное место, где мог затаиться Мемнон.
Нерон, однако, ничего такого не опасается. Пантера быстро проскальзывает мимо меня и углубляется в развалины.
Мешкаю еще пару секунд, но собираюсь с духом и, держа магию наготове, выхожу из склепа.
В угасающем свете дня руины выглядят завораживающе прекрасными – а может, прекрасно завороженными. Так или иначе, вид их задевает струны моего сердца, и по спине бегут мурашки.
Поворачиваюсь, бросаю взгляд на подземную камеру, поднимаю руку и произношу:
– Найденное вновь укрой, спрячь секрет сей под землей.
Струйки силы обвивают каменную плиту. Даже мне самой моя магия кажется вялой и слабой, но ей все же удается вернуть плиту на место. Камень опускается с глухим стуком. На дверь сыплются комья грязи. Потом земля утрамбовывается. Всего пара секунд – и участок становится точно таким, каким я его нашла.
Я могла бы замуровать гробницу, да только зачем? Древнее зло, дремавшее там, теперь свободно.
И угадайте, кто в этом виноват?
Я не должна забывать об этом, – внушаю себе. – Я не должна забывать.
Как только вернусь к цивилизации, посвящу этому случаю целый блокнот, а потом размножу его и распихаю копии повсюду, чтобы никогда не забыть о том, что пробудила то, что пробуждать не следовало.
Пробираюсь через развалины. Несколько цепких заклятий все еще держатся за камни и рассыпающиеся стены. От этого места меня озноб пробирает. Тут все противоестественно пресыщено одичавшей со временем магией.
Потираю руки, желая скорее убраться отсюда. И все же то и дело останавливаюсь и озираюсь, гадая, чем было когда-то то или иное строение. Так и подмывает покопаться в обломках. Любопытно, что бы там нашлось? Необъяснимое чувство владеет мной, какое, бывает, охватывает тебя во снах, из которых никак не вырваться.
Возможно, потому, что это место изначально напоминало сон. Зачарованные руины в диком раю… И какой-то части меня жалко уходить отсюда, хоть я и знаю, что это не что иное, как волшебная тюрьма.
Возвращаюсь к реке, где Нерон уже лакает воду. Озираюсь в сгущающихся сумерках.
Хорошие новости: моя лодка не исчезла.
Плохие новости: поскольку мироздание ненавидит меня, эта лодка находится посередине гребаной реки.
Иду вброд, слишком раздосадованная, чтобы бояться того, что может сновать в воде.
– Будь проклята эта поездка. Будь проклято это место. И главное, будь проклят этот дерьмовый кобель Мемнон.
Все тело пульсирует от магической перегрузки, но мне все же удается наскрести еще немного силы и подтащить лодку к берегу.
Что-то задевает мою ногу, я отдергиваю ее и топаю.
– Не лезь ко мне, рыба! – ору на воду. – Сегодня не лучший день!
Потратив чудовищно много времени и усилий, приволакиваю к себе свою развалюху-шлюпку. Теперь, когда закат уступил место сумеркам, она выглядит просто-напросто темным пятном на воде.