— Но ты там одна, Роуэн, и как показала предыдущая ночь, можешь легко оказаться без связи.
— В данный момент телефон отлично работает, — проговорила она сквозь сжатые зубы. — А в машине есть мобильный. Вдобавок ко всему я нахожусь в здравом уме, чувствую себя абсолютно здоровой, мне двадцать семь лет и главной целью моего приезда сюда было побыть в одиночестве.
На мгновение наступила полная тишина, но Роуэн хватило времени понять, что она ранила его чувства, и ощутить свою вину.
— Алан…
— Я надеялся, что ты уже будешь готова вернуться домой, но видно это не так. Я скучаю по тебе, Роуэн. И твоя семья тоже скучает. Просто хотел, чтобы ты знала.
— Прости. — Прижимая руку к виску, где начала появляться тупая боль, Роуэн думала о том, как часто в своей жизни она произносила это слово. — Я не хотела набрасываться на тебя, Алан. Наверное, я просто чувствую, что должна отстоять свою точку зрения. Нет, я не готова вернуться. Если увидишься с моими родителями, скажи, что со мной все хорошо, и что я позвоню им сегодня вечером.
— Я сегодня встречаюсь с твоим отцом. — Его голос стал плоским, давая понять, что он обижен. — Все ему передам. Пожалуйста, не пропадай.
— Конечно. Очень мило, что ты позвонил. Я напишу тебе длинное-предлинное письмо на следующей неделе.
— Я буду рад. До свидания, Роуэн.
Ее прекрасное настроение улетучилось. Она положила трубку, обернулась и посмотрела на хаос, творящийся на кухне. В качестве раскаяния она вычистила каждый дюйм, затем положила печенье в пластиковый контейнер и плотно закрыла.
— Нет, я не буду унывать. Ни за что. — Она открыла шкаф, достала контейнер поменьше и переложила туда половину печенья.
Прежде чем у нее появилась возможность отговорить себя, она сняла с вешалки легкую куртку, подхватила контейнер и вышла из дома.
Роуэн не имела ни малейшего понятия, где находится дом Лиама, но он сам говорил, что живет ближе к морю. Значит, настало время это выяснить. На всякий случай. Она просто отправится на прогулку, и если не найдет… Что ж, подумала она, тряхнув контейнер с печеньем, хотя бы не умрет с голоду, пока ходит по лесу.
Она вошла в лесную чащу, в который раз удивляясь насколько здесь прохладнее и зеленее. Вокруг пели птицы, шептались деревья и чувствовался сладкий хвойный запах. Солнечные лучи, пробирающиеся сквозь листву, танцевали на земле и блестели в ручейковой воде.
Чем дальше она шла, тем быстрее возвращалось к ней хорошее настроение. Остановившись на секунду, Роуэн закрыла глаза и позволила ветру взъерошить волосы и играть на щеках. Она понятия не имела, как это можно объяснить такому человеку как Алан? Ведь каждое его желание было логичным, каждый шаг просчитанным и уверенным.
Как она может объяснить ему, или любому другому человеку из ее прежнего мира, что значит жаждать таких неосязаемых вещей, как песни деревьев на ветру, запах моря в воздухе, покой, который появляется, когда стоишь один посреди огромного живого леса?
— Я не вернусь назад. — Слова, произнесенные своим же собственным голосом, заставили ее широко распахнуть глаза от удивления. До сих пор она не осознавала, что уже что-то решила, и уж тем более что-то столь важное. С губ сорвался легкий победный смех. — Я больше не вернусь назад, — повторила она. — Не знаю, куда отправлюсь, но обратно не вернусь.
Роуэн снова засмеялась, только на этот раз дольше и громче, и закружилась на месте. Потом веселой пружинистой походкой отправилась по извилистой тропинке направо. Боковым зрением она уловила какую-то белую вспышку и, когда повернулась, удивленно открыла рот, уставившись на белую лань.
Разделенные журчащим ручьем, они смотрели друг на друга — лань со спокойными золотыми глазами и белой, как облака, шерстью, и женщина с удивлением и трепетом на лице.
Роуэн, очарованная, сделала шаг вперед. Лань застыла, похожая на изящную ледяную скульптуру, затем быстро повернулась и скрылась в деревьях. Недолго думая, Роуэн пересекла ручей, наступая на гладкие камни, тут же увидела тропинку и лань, мелькающую где-то впереди.
Роуэн направилась за ней бегом по изворотливой тропинке, но, несмотря на это, лань оставалась далеко впереди, напоминая о себе лишь белыми вспышками среди зеленой листвы и легким топотом копыт по твердой земле.
Внезапно лес кончился, и она выбежала на поляну — практически идеальный круг мягкой земли, окруженный огромными деревьями. Внутри еще один круг, составленный из темно-серых камней, самые маленькие из которых были ей по плечо, а самые большие поднимались выше головы.