В конце концов Управление культуры пошло мне навстречу: впереди предстоял ответственны!! сезон, через два года — гастроли в столице Старого завлита перевели на педагогическую работу, и я. наконец, получил долгожданного помощника.
Дело прошлое, но могу прямо сказать: ошибаются те главные, кто думает, что театр начинается с репертуара. Театр начинается с завлита.
У хорошего помощника главного режиссера и авторы, и актеры, и Управление культуры, и неподкупные критики — все в руках.
Драматургам он обещает зеленую улицу их пьесам.
Актерам — главные роли.
За Начальника Управления готов написать любую справку.
Критики могут рассчитывать не только на контрамарки, но и на работу в театре для своих детей, которых мы, как известно, любим больше себя самих.
Моего завлита многие не воспринимают. Говорят, будто, когда он идет по коридору, слышно; как копытца стучат. И рожки у него намечаются. И хвост кто-то видел.
А мне кажется: кому нужен завлит, у которого нимб над головой и. крылышки за спиной? С таким не то что в Москву не попадешь — и дома-то не удержишься.
Помню наши первые гастроли в столице. Два года мы к ним готовились. Всё нужных людей приглашали. И вот, наконец, долгожданный день наступил. Некоторые беспокоились: сборов не будет. Наивные, они не знали, что в Москве в ту пору сборы всегда отличные были. Одних командировочных сколько! Всем хочется к культуре приобщиться. Не ГУМом единым жив человек!
Это уж потом, когда они придут в театр, купят программу, тогда и узнают, что сегодня не Театр на Таганке, а мы играем. А не купят, так в неведении счастливом останутся.
Больше всего меня волновало обсуждение. Не все ведь в театре в один день моими доброжелателями стали. Иные затаились в ожидании.
Но мой помощник так все устроил, что наши недруги сразу хвост поджали. А уж когда мы домой на коне вернулись, я с ними, голубчиками, церемониться не стал. С тех лор у меня в театре одни единомышленники. Я за этим очень строго слежу!
Тут как-то недавно рецидивы критиканства обнаружились.
— Что это такое — в «Вишневом саде» на балу у Раневской вместо старого еврейского оркестра, как сказано у Чехова, мы вокально-инструментальный ансамбль с электрогитарами выпустили?!
— Наш театр синтетический. Не нравится — никто силой не удерживает, — с места парирую я. — А то некоторые хотят и зарплату получать, и ничего не делать.
Короткая реплика, а сразу подействовала.
Время от времени проносится слух, что меня приглашают на работу в Москву. Когда у меня самого об этом спрашивают, я отвечаю уклончиво. И, знаете, чем уклончивее мой ответ, тем сильнее впечатление.
Но по секрету скажу: никуда я не собираюсь. От добра добра не ищут. Здесь меня каждый знает. Чуть что не так. сейчас можно меры принять. Для нового места у меня уже и зубы не те стали. А для главного режиссера крепкие зубы важнее самого могучего таланта!..
В этом месте мой собеседник широко открыл рот, и мне на какой-то миг показалось, что передо мной сидит серый волк с двумя страшными челюстями. Когда он их снова со скрежетом сжал, я поспешил проститься, чтобы успеть, пока не забыл, записать эту поучительную историю.
ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ БЫВАЛОГО ТЕАТРАЛА
Ваш корреспондент побывал у известного театрального деятеля Ивана Ивановича Зайгезунда с просьбой поделиться своим опытом и знаниями с читателем.
Ниже речь пойдет о наиболее ценных для истории театра сведениях, которые удалось записать во время этой беседы.
— Время, время, время… Оно летит, это уже доказано. И сейчас, подытоживая опыт прошлых лет, я с грустью думаю о том, что скоро пробьет и мой последний час. Ну, что же? Все живое, кроме академических театров, однажды родится, чтобы когда-нибудь умереть. И потому я готов мужественно смириться с этой несправедливостью жизни, — начал Иван Иванович.
Много лет обсуждается вопрос о том, быть или не быть театру. Есть люди, которые считают, что театр устарел, что на смену ему пришли другие, более современные виды искусства, что он отстает и т. д. и т. п…
Начнем с конца. Давайте уточним, от кого и от чего отстает театр. От достижений науки, техники, поэзии, музыки, шахматного искусства, спорта? Пожалуй, от всего этого театр действительно поотстал, но положение его до тех пор не покажется мне безнадежным, пока рядом с театром будет существовать и развиваться телевидение…
Долгие годы ведется спор о том, кто есть главная фигура в театре. Сначала, судя по дискуссии, которая велась на страницах нашей печати, можно было предположить, будто режиссер и есть всему закавыка. Затем оказалось, что дело вовсе не в режиссере, а в артисте. Позже, опровергая опыт и выводы двух прежних дискуссий, эти же постоянные участники всех дискуссий стали утверждать новую, никем еще не высказанную мысль о том, что главное лицо в театре — драматург.
Думаю, что. когда будут рассмотрены все театральные профессии, включая и того самого осветителя, которого когда-то увековечил М. Зощенко, участники дискуссии придут к выводу, что театр — это союз единомышленников и потому все его сотрудники одинаково важны. За последние годы подобное утверждение повторяется так часто, что сейчас нет уже никакой возможности точно установить, кто первый высказал эту оригинальную мысль — Аристофан, Станиславский или Геннадий Юденич?
Из всего вышесказанного вы уже, очевидно, догадались, что, с моей точки зрения, главное действующее лицо в театре, конечно, администратор. От его опыта и умения зависит судьба любого театрального коллектива. Запомните, пожалуйста, что администратору еще больше, чем кому-либо, необходимо острое чувство современности. Всевозможные «дедовские» приемы продажи билетов «с нагрузкой», лотерея в театре после спектакля, коллективные контрамарки — все это не могло кардинальным образом изменить положения.
Во-первых, выяснилось, что нам незачем было конфликтовать с телевидением. Напротив, мы охотно стали заключать договоры с различными телевизионными студиями и по их просьбе выезжать в другие города. После того как спектакль был окончательно изношен, мы с удовольствием показывали его по телевидению своим землякам или позволяли кинематографистам сделать экранизацию.
Большую помощь оказывали нам «целевые» спектакли. Мы знали, что в такие дни большинство зрителей приходит в театр ради танцев, что после первого же антракта, а иногда и раньше они начинали мешать тем немногим, кто все же хотел смотреть спектакль. Но никакие решения художественных советов и коллегий, протесты зрителей и артистов не могли остановить нас; ведь мы подчинились не голосу одиночек, а Управлению культуры, а оно смотрело на это сквозь пальцы, хотя изредка по-отечески и журило нас. Дело дошло до того, что мы выпускали типографские сводные афиши, где заблаговременно извещали о том, что в такие-то дни в театрах состоятся вечера молодежи с танцами и со спектаклем, конечно. Правда, иногда возникали скандалы, многие зрители справедливо возмущались: акты были слишком длинны, а антракты чересчур коротки…
В эти же годы появились и народные театры. Они многому учились у нас, в том числе и опыту организации зрителей… В одной из афиш, помню, было написано: «До начала, в антрактах и по окончании спектакля играет эстрадный оркестр. Цена билета 50 копеек».
Устроители, очевидно, по неопытности, забыли добавить: «В буфете есть пиво». А может быть, пива просто не было?
Многие ошибочно полагают, что администратору нет дела до репертуарной политики театра. А между тем администратор лучше многих других артистов и режиссеров заранее знает, обречен ли этот спектакль на провал или успех.
Иногда театр вынужден ставить этапные спектакли, которых больше всего боятся зрители. Долгое время мы не знали, как поступать с такими спектаклями, где находить для них особенно сознательных зрителей. Но затем одно наблюдение натолкнуло нас на верный путь.