— Это действительно так сложно? — спросила королева.
— Да, Ваше Величество, — сказал Харолд. Он слегка покраснел, вспоминая свою первую атаку, усиленную узами земли. Он тогда чуть не убил себя головой об потолок. — Несколько солдат уже получили ранения, а один умер бы, если бы не присутствие богини.
— Умер бы?
— Он прыгнул на дерево, и сломал себе шею, ударившись о сук, Ваше Величество, — добавил рыцарь.
— К этому действительно долго привыкаешь, — добавила Пенни.
— И боги пока что держат слово? — спросила Ариадна.
— Да, Ваше Величество, — сказал Харолд. — Дорон дал каждому вызвавшемуся человеку силу нескольких мужчин, а Миллисэнт уже исцелила целый ряд ран, старых и новых.
Тут Пенни вставила слово:
— Кстати, о союзниках — как мы будем координировать действия с Крайтэками?
— Карэнт будет служить посредником, передавая им сведения и приказы, — сказала Ариадна. — Они останутся в стороне от наших сил, и будут ждать начала атаки, прежде чем ответят. Как только атака начнётся, их гигантские летающие «драконы» высадят их в центральном дворе.
— А что наш дракон? — спросил Харолд.
— Он отказался участвовать, — с напряжённым лицом ответила королева. — Он предпочитает автономность. Мойра Сэнтир уверяет меня, что он поможет, если на то будет необходимость, но лишь когда и если он посчитает, что это требуется.
— Чертовски высокомерный дракон; интересно, как он отнесётся к стреле в глаз? — пробормотал Чад. Он быстро захлопнул рот, когда осознал, что королева смотрит на него: — Простите, Ваше Величество, просто думаю вслух.
Совещание продолжалось ещё полчаса, пока обсуждали и согласовывали детали. Когда оно кончилось, Ариадна жестом попросила Пенни остаться. Как только остальные ушли, она взяла Графиню за руки, и Пенни начала преклонять колена.
— Пожалуйста, не надо, Пенни, — сказала новая королева. — Ты знаешь, что я думаю о тебе скорее как о старшей сестре. Как бы трудно это ни было, пожалуйста, продолжай относиться ко мне так, как прежде, хотя бы пока мы наедине.
Пенелопа с сочувствием посмотрела ей в лицо. Выросшая простолюдинкой, она слишком хорошо была знакома с дискомфортом, который вызывало формальное обращение к ней людей, прежде бывших ей равными:
— Мне не следовало так поступать. Прости меня, Ариадна, стресс в последнее время… иногда я уже больше не знаю, кто я такая.
— В основном поэтому я и попросила тебя остаться, — сказала Ариадна. — Я хотела узнать, как дела у близнецов.
— Они ненадолго пришли в сознание, прежде чем вернуться к более нормальному сну, — заверила её Пенни. — В прошлом я несколько раз видела такое у их отца, поэтому я думаю, что они полностью восстановятся.
Молодая королева кивнула:
— Рада это слышать. А что Роуз? Я надеялась, что она придёт на совещание, но я не думаю, что было бы правильно приказывать ей присутствовать.
Пенни нахмурилась:
— Она ушла в себя. Роуз всё ещё кормит Кариссу, и, похоже, утешает Грэма, но с тех пор, как умер Дориан, она не говорила ни с кем кроме Элиз.
— Даже с тобой?
То была больная тема, но Пенни решила быть откровенной:
— Мы с Роуз были не в лучших отношениях перед переворотом.
— Я думала, вас было водой не разлить, — заметила Ариадна.
— Обычно — да. Она пришла ко мне с визитом в день, когда твой отец… — сказала Пенни, и приостановилась, чтобы иначе сформулировать своё утверждение: — …в день, когда Трэмонт показал свою истинную натуру. Я думаю, она пришла помириться, но всё просто ушло на задний план, когда мы узнали новости.
— На самом деле это не моё дело, но почему вы поссорились?
— Из-за моего упрямства насчёт приготовлений к будущей свадьбе, — призналась Пенни. — Она считала, что мне следует начать думать о имеющихся у меня вариантах до окончания года, чтобы быть более готовой, когда на меня начнут давить.
— Я вижу, почему тебя это могло расстроить.
— Сейчас всё ещё хуже, — сказала Пенни. — Мне казалось, что она опошляет память Мордэкая, но когда Дориан трансформировался…
— Что? — спросила Ариадна.
— …она пошла к нему без колебаний, даже когда он был ужасом из кристалла и шипов. Тогда я увидела, что она была более верна своему сердцу, чем когда-либо была я сама, — со слезами на глазах сказала Пенни. Теперь, когда она наконец высказала то, что лежало у неё на сердце, волна эмоций грозила унести её.
— Но ты не знала! — возразила её собеседница. — Он стал шиггрэс. Даже Дориан знал, что он был опасен.
— Но он не был, — парировала Пенни. — Он был сбит с толку, но он не хотел причинять нам вред. Позже я увидела это, когда стало ясно, что он не стал чудовищем, как мы полагали.