— Морт, Дориан… — у неё сдавило горло прежде, чем она смогла закончить.
— Я уже знаю, — холодно сказал я. — Они заплатят за это столько, сколько я смогу у них выбить, но этого будет недостаточно.
— У тебя есть план? — спросила она с забрезжившей в голосе надеждой. Его звучание было для меня жестокой пыткой.
— Нет. Я буду сражаться, и проиграю. Всё, что я могу вам дать — это отсрочка. Прячьтесь, и, быть может, вы с детьми выживете. Там, где есть жизнь, есть надежда, — просто сказал я ей.
— Есть надежда, если ты с нами, — заявила она, раскрывая своё желание.
— Я уже мёртв, — сказал я, отворачиваясь, и был рад, что шлем скрывал моё лицо. Я не мог плакать, но выражение моего лица лишь ещё больше ранило бы её. Моё лицо и мой голос были диаметрально противоположны друг другу.
Несколько летающих громадин уже прибыли. Карэнт оказался быстрее, чем я ожидал. С ним был Гарэс Гэйлин — он нёс столько людей, сколько мог. Дорон и Миллисэнт увеличились в размерах, и летели вместе с ними, неся ещё людей. Однако наиболее впечатляющим был транспортный зверь Крайтэков. Почти в два раза крупнее Гарэса, он был создан для переносок. Его широкая спина была гладкой, за исключением различных гребней и выступов, которые позволяли телам самой разной формы прочно держаться. Сейчас в него вцепилось более сорока человек.
Среди них я заметил Питэра Такера. Они с его сестрой, Лилли, помогали сгружать вниз близнецов. Те были живы, но без сознания. Я сразу же пошёл к нему, проверяя на ходу, что сердца детей бились уверенно. «Они поправятся».
Моё время почти вышло.
— Питэр, — громко позвал я.
Он вздрогнул, услышав знакомый голос. Я не пытался исказить его, как делал это прежде.
— Да? — неуверенно ответил он.
Я указал на стоявшего рядом с ним человека, и тот взял Мэттью у Питэра из рук. Затем я махнул Питэру рукой, чтобы он следовал за мной. Отойдя, я начал быстро говорить:
— Помнишь тот кинжал, который ты носишь с собой, Питэр?
Он побледнел лицом. До того, как он поступил ко мне на службу, годы назад, я нечаянно убил его деда. Это была случайность, но он тогда был очень зол. Он даже украл один из самых первых моих зачарованных ножей — кухонный нож, брошенный и забытый, или, по крайней мере, так он думал. В какой-то момент он узнал, что потребуется зачарованный клинок, чтобы пробить щиты, которыми я всё время себя окружал.
Я знал, что он уже давно оставил желание убить меня. Питэр был хорошим человеком. За прошедшие годы, работая рядом с нами, он каким-то образом стал частью нашей семьи. Теперь, когда Дориана не стало, я лишь немногим людям доверял больше, чем ему. Но он всё ещё носил с собой нож. Тот был с ним каждый день. Признак его изначальных намерений — я знал, что со временем он обрёл для Питэра символическое значение. Он ценил этот кинжал. Кинжал представлял собой его компромисс, и узы долга, которые теперь связывали его с моей семьёй.
— У меня есть нож, да, милорд, — ответил он по привычке, возвращаясь к своей старой манере обращения ко мне.
— Я знаю значение этого ножа, Питэр. Всегда знал. Я знаю, почему ты носил его, и я понимаю, почему ты его оставил даже после того, как решил им никогда не пользоваться, — серьёзно сказал я.
Расширив глаза, он моргнул… дважды. Ничто не сравнится с тем, как твой работодатель говорит тебе о том, что знал о твоих планах убить его. Однако я не дал ему время найти правильные слова.
Запустив руку в мешочек, я вытащил зелёный камень, который мне дала Лираллианта.
— Дай мне этот нож, — приказал я.
Он молча запустил руку в свой пиджак, и вытащил искомый предмет.
Головка рукояти была простая, круглая, из олова. Используя кончик пальца и толику чистой воли, я сделал вмятину на кончике, и приложил к ней зелёный камень. Быстро созданное заклинание закрепило его на месте. Оно не продержится больше нескольких недель, но, с другой стороны, это и не требовалось.
— Я теперь бессмертен, Питэр. Магия, которая поддерживает меня, будет сохранять меня вечно, если только меня не развоплотить. Это — заклинательное плетение, и обычно лишь один из древних Ши'Хар смог бы его развеять, но этот камешек был создан в качестве слабого звена.
— Что вы хотите сказать? — спросил он.
— Есть вещи похуже смерти, Питэр, и я — одна из них. Скоро здесь будет Мал'горос, но тебя здесь не будет. Подожди двадцать минут после того, как уйдёшь, а потом используй свой кинжал, чтобы разбить камень о любую твёрдую поверхность, — объяснил я.
— Я не понимаю.
— Мордэкай всё ещё здесь, в ловушке, — указал я на свою грудь. — Пока заклинательное плетение не будет разрушено, он никогда не найдёт покоя. Иди с ними, живи. Я здесь сделаю всё, что смогу, но я не одержу победу, и я могу лишь вообразить, что Мал'горос сделает со мной, когда я окажусь полностью в его воле.