Сперва Уолтэр вернул внешние звуки, ожидая, чтобы удостоверится в том, что наверху всё было тихо. Гарэс сдвинул их земляную крышу в сторону, и затем Уолтэр начал впускать к ним немного света и, что важнее, небольшое количество эйсара.
— Мал'горос переместился. Я чувствую, что его присутствием теперь разит от замка. Их щит, похоже, тоже разрушен, — сказал Гарэс. — Он довольно далеко — вероятно, ты можешь снять невидимость.
— Я всё ещё ничего не чувствую, — сказал другой волшебник.
Убеждать его долго не пришлось, хотя Уолтэр всё равно снимал их сокрытие постепенно. Они выбрались из своей тёмной ямы в мир, выглядевший так, будто его скребла гигантская рука.
— Есть какие-нибудь следы Мордэкая? — нервно спросила Пенни.
— Нет, — сказал Гарэс тоном, не терпящим сомнений. Рыжеволосый архимаг был уверен в своих чувствах.
Осторожно ступая по истерзанной земле и перевёрнутым камням, они начали двигаться в том направлении, где произошла битва. Они прошли несколько сотен ярдов, когда Гарэс снова заговорил:
— Я что-то вижу.
— Что? — спросила Графиня.
— Тело, — ответил он. — Наверное, это он. Там так мало эйсара, что издалека я ошибочно принял его за землю.
Сузив глаза, Уолтэр вставил:
— Я чувствую тело, но эйсара там нет.
Рыжеволосый архимаг уже шагал вперёд:
— Он есть — только та маленькая капля, из которой состоит заклинательное плетение внутри него. Ты почувствуешь её когда мы приблизимся.
Они нашли его лежащим на гладком камне, вывернутым из земли во время боя. Его тело лежало навзничь, глаза без всякого выражения смотрели в небо, и хотя тело было в целости, оно было истерзанным и рваным. Кожа и плоть выглядели так, будто их кусал какой-то дикий зверь, но крови не было. Это была сухая и повреждённая оболочка человека, который умер уже более года тому назад.
Глава 44
Я, Мордэкай Иллэниэл, очнулся.
Глаза мои уже были открыты, но до этого момента я не мог видеть сквозь них. Мои уши также начали докладывать мне о звуках, и я постепенно осознал, что кто-то шёл ко мне — несколько кого-то, если быть точным.
Небо надо мной было ярко голубым. Солнце снова сияло теперь, когда чёрная атака Мал'гороса прекратилась. Моё тело чувствовалось одеревеневшим, будто оно было сухим и затёкшим. Я вяло попытался шевельнуть рукой, но ничего не произошло.
«В прошлый раз я не очнулся, пока моё тело не впитало достаточно эйсара, чтобы восстановиться», — подумал я, вспоминая тот день, когда я очнулся под горкой из мёртвых насекомых. Однако само воспоминание было как сон, будто тогда просыпался кто-то другой. Сейчас же я ощущал себя гораздо более самим собой.
Голова рыжеволосого человека на миг заслонила солнце, глядя на меня сверху вниз. Он выглядел смутно знакомым, но мне трудно было его опознать. Он вышел из моего поля зрения, но мои глаза не могли уследить за ним. Осознав наличие у себя магического взора, я ощутил, как он шагнул назад, поближе к сопровождавшим его людям.
«Это Дорон, Миллисэнт, Карэнт, Уолтэр… и Пенни». Богов было легко узнать по их мощному эйсару, но Пенни и Уолтэр стали для меня неожиданностью. Незнакомец ощущался похожим на Гарэса, но его эйсар был немного иным. «Что здесь делает Пенни?!»
Мысль принесла с собой шок страха и тревоги. Пенни должна была прятаться. Она должна была находиться в безопасности, по крайней мере — на время. Запаниковав, я попытался заговорить, но мои губы, конечно, отказывались двигаться.
— Что это было? — сказал незнакомец, наклоняясь ближе ко мне.
Пенни тоже подалась вперёд. Её эйсар был тёплым, в отличие от эйсара незнакомца, и хотя он лучился мощным эйсаром, ко мне будто бы взывал именно её собственный.
— Оно каким-то образом очнулось, — заметил человек. — Я чувствую сознание.
— Оно?! — сказала Пенни, несколько оскорблённое таким обращением.
— Оно, — повторил он. Его голос звучал до безумия знакомо: — Этот симулякр, считающий себя твоим мужем, — добавил он для пояснения.
— Ты сказал, что он не может умереть из-за заклинательного плетения, — напомнила Пенни.
— Умереть — да, — сказал незнакомец. — Он не можем умереть. Что озадачивает меня, так это его сознание.
— Почему? — спросила она его.
— Потому что неотъемлемая часть эйсара — это сознание, — тщательно объяснил он. — Оно есть у всего, даже у камня, на котором он лежит, но тип сознания определяется уровнем эйсара.
Указав на землю, он заговорил, будто читал лекцию:
— Возьмём, к примеру, землю под нами — её эйсар очень мал в перерасчёте на унцию или фунт. Она едва что-то осознаёт, но в совокупности получается огромное сознание. Оно настолько далеко от тебя или меня, что является для нас почти полностью чужеродным, — объяснил он. Переместив руку, он указал на моё тело: — Однако это тело содержит немногим больше эйсара, чем камень, на котором оно покоится. Магический разум, который им управляет, не должен быть в сознании.