Слушая его разглагольствования по поводу магической теории, я наконец догадался. «Это Гарэс, но он — человек!»
Уолтэр склонился поближе надо мной, глядя на меня:
— Я почувствовал его, — спокойно согласился он, — что-то мелькнуло. Я думаю, он слушает нас.
«Конечно же я слушаю, чёрт подери. Ты говоришь мне в ухо». Я начинал находить раздражающим тот факт, что обо мне говорили в третьем лице. «Ты выглядишь старым, Уолтэр», — добавил я. Почему-то это грубое наблюдение улучшило мне настроение.
Пенни совсем подошла ко мне, её лицо было в считанных дюймах от моего собственного. Ощущение её присутствия было подобно впитывавшемуся в меня тёплому бальзаму. Её рука протянулась, но прежде чем она коснулась моего лица, Гарэс поймал её:
— Острожно! — предупредил он её.
Она гневно зыркнула на него:
— Почему?
Я молча зааплодировал ей: «Скажи этому ублюдку!»
— Он всё ещё шиггрэс, — сказал Гарэс. — Даже сейчас его тело медленно впитывает эйсар. Если ты коснёшься его…
Он огляделся, ища что-то, чем мог бы проиллюстрировать свой аргумент. Не сумев найти насекомое, он удовлетворился пучком всё ещё зелёной травы. Положив её мне на грудь, он сказал им:
— Смотрите.
Мои глаза всё ещё не могли двигаться, поэтому я не мог опустить взгляд, но я знал, что они, наверное, видели. Трава посерела. От этой мысли мне стало стыдно. «После всего, через что я прошёл, это — самое большое унижение, когда они показывают ей мой упадок».
Её голос непокорно ответил:
— Он всё ещё мой муж. Он не причинит мне вреда.
— Я сомневаюсь, что он сделает это намеренно, — сказал Гарэс, — но в своём нынешнем состоянии он, возможно, не сумеет совладать с собой.
— Позвольте мне, — неожиданно сказала Миллисэнт. — Я могу не позволить ему взять слишком много. Небольшое количество должно помочь восстановить его, — сказала богиня, и, прежде чем Гарэс успел ответить, она протянула руку, и положила ладонь мне на грудь.
Я чувствовал, как моё тело яростно дёргало её, но ко мне просочился лишь тонкий ручеёк эйсара. Воля Леди Вечерней Звезды была гораздо мощнее моей, и она контролировала поток своей энергии с большой точностью. Она была такой создана Мойрой Сэнтир много лет назад, чтобы быть эффективной целительницей.
По мере того, как эйсар тёк в меня, моё тело начало пробуждаться, возвращаясь в более человекоподобное состояние, но мир становился темнее, угасая. Тьма поднималась вокруг меня — тюрьма заклинательного плетения Лираллианты. Она была слабой, тонкой, лишённой от рук Мал'гороса всего кроме структуры, но она набирала силу. Я почувствовал, как заворочался иной разум — подобный моему, но другой.
— Стой, — сумел прохрипеть я сквозь сухие губы.
К счастью, богиня убрала ладонь.
Что-то влажное упало мне на лицо, и я осознал, что Пенни тихо плакала надо мной. Она захотела подтолкнуть меня:
— Тебе нужно больше. Твоё тело исцеляется. Позволь ей помочь тебе.
— Нет, — сказал я, с трудом заставляя свой застывший рот произнести это слово. Я чувствовал своё второе «я», ворочающееся, сбитое с толку. «Брэксус», — осознал я. Эйсар пробудил его сознание, а также восстановил темницу моей души. Он пытался вернуть себе контроль над своей речью.
Странный дуализм моего существования вернулся на первый план моей памяти, когда я вспомнил причудливые события последних нескольких месяцев. Я неоднократно просыпался, иногда в одинокой темноте, имея лишь общество мыслей, которые звучали как мои, но на самом деле принадлежали незнакомцу. Однако раз или два я смог увидеть через его глаза, связанный подобно пассажиру на взбесившейся лошади, наблюдая, не в силах повлиять на его действия.
Теперь, очнувшись, я смог вспомнить всё, что он делал, но ощущение было странным. Подобно воспоминаниям лошти, они были у меня, но не были моими.
— Не надо больше, оно снова свяжет меня, — сказал я, отчаянно надеясь, что она поймёт.
Моя жена неуверенно уставилась на меня:
— Что я могу сделать?
— Где Питэр? — выдавил я.
Выражение её лица изменилось с озадаченности на раздражённость:
— Надо было догадаться. У тебя всё ещё есть какая-то махинация, так ведь.