— Мне просто нужно достаточно силы, чтобы встать, чтобы восстановить своё тело. Одного человека хватит, но… — драматично остановился он, позволив предложению самому себя завершить.
Уолтэр откашлялся:
— Нам нужно уходить, Пенелопа. Прости, но мы слишком задержались, — деликатно сказал он.
— Нам нужно уходить сейчас же! — ещё раз заявил Гарэс уже более громким голосом.
Пенни поймала мой взгляд, видя в нём всё лихорадочную глубину чувств, которую в него мог влить мой порождённый адом двойник.
— Только ты, Мордэкай, я никогда не любила другого… только тебя, — быстро сказала она, а затем поцеловала меня.
«ДА!» — ликовал Брэксус. Больной ублюдок мечтал об этом с тех пор, как первый раз подумал о моей жене. Её эйсар вошёл в мой рот со сладким вкусом, который был ни на что более не похож. Демон вытягивал его, но не так быстро, как мог. В прошлом он убивал людей менее чем за секунду, но сейчас он не торопился.
Я чувствовал, как её любовь сияет сквозь меня подобно маяку, зовущему мою душу. Я плакал и радовался, когда наши души снова соприкоснулись, ненавидя себя за успокоение, которое я ощутил, снова почувствовав её.
— «Я люблю тебя», — сказала она через прутья моей клетки из заклинательного плетения.
И тут я осознал, что происходит.
Моё второе «я» направляло её эйсар напрямую ко мне. Используя свои скудные силы, он изгибал мою клетку, пытаясь позволить её жизни, её любви, её эйсару… достичь меня.
Мягко тяня, Брэксус осушал мою жену, пока пламя, согревавшее её плоть, не начало мерцать от холода, и всё, что получал, он отдавал мне. В конце концов мне показалось, что её пламя потухнет, но он остановился, оборвав связь.
Потеряв сознание, почти безжизненное тело Пенни упало на меня, и остальные разразились криками. Прыгнув вперёд, Гарэс стянул её с меня.
— Глупая женщина! — закричал он. — Что она наделала?
Уолтэр застыл, ошарашенный, но двое богов не выглядели озабоченными.
— Мы её понесём, — сказал Дорон.
Леди Вечерней Звезды кивнула:
— Она всё ещё жива. Я о ней позабочусь.
Тут, заточённый в своём теле, я услышал что-то, чего я не слышал уже какое-то время… голос земли.
— «Поговори со своими друзьями», — сказал мне Брэксус.
Мои губы снова стали моими.
— «Почему?» — спросил я его.
— «Я тоже её люблю. Это был дар», — ответил он.
Сердце мира ровно билось подо мной.
— Гарэс, — внезапно сказал я, силясь сесть. Моё тело было совершенно мертво. Я будто пытался управлять марионеткой. К счастью, Брэксус помог — у него было с этим гораздо больше опыта, чем у меня. Тут я осознал, что он также был значительно слабее меня. Он не впитал ни капли эйсара, который нам дала Пенни.
Гарэс Гэйлин посмотрел на меня в глубоком напряжении. Моё кажущееся нападение на Пенни разгневало его, но он не был не уверен, почему я её не прикончил:
— Что?
— Я снова могу слышать землю, — просто сказал я.
— Как это тебе поможет?
— Не уходите. У меня есть идея. Если она не сработает, то вы сможете сбежать позже, — сказал я, кивая на Уолтэра.
— Теперь у нас почти не осталось выбора. Она слишком нас задержала, — напрямую заявил он. Взяв Пенни на руки, он шагнул назад к остальным, и исчез.
Глава 45
Встать оказалось трудно, поэтому я решил сидеть на камне. «Похоронные дроги», — рассеянно подумал я. Мал'горос всё равно шёл ко мне. С Поскольку вся сила была у него, он мог и всё хождение взять на себя.
Сидя, я наслаждался воздухом. Я впервые за долгое время ощутил его непосредственно. Моё осязание было сильно искажено, но даже это было лучше, чем пустота внутри моей клетки. Брэксус всё ещё был слаб, и с моей новой силой, какой бы маленькой она ни была, я мог ощущать всё вокруг себя напрямую.
Сейчас был бы хороший момент для пения птиц, но какой-то ублюдок свалил все деревья и спугнул птиц.
— «Прошу прощения», — пришла ко мне в голову мысль Брэксуса.
— Ты не виноват, — щедро ответил я. — То, что ты сделал, было чрезвычайно умно. А все разрушения — дело рук Мал'гороса.
— «Большая часть всего этого случилась, когда нарушились чары стазиса», — напомнил он мне.
— Ты помни по-своему, а я буду помнить по-моему, — твёрдо сказал я. — Буду всю вину валить на него.
— «Что ж, это достаточно честно», — согласился он. — «Эти алмазные кубики были работой гения. Твои ремесленные навыки несравненны».