— «Тебе не следует быть здесь», — сказал я ему. — «Ты знаешь, что это».
Его свет окутал меня, отталкивая холодную пустоту.
— «Ты не сможешь вернуться», — предостерёг я, хотя и так уже было слишком поздно. — «Это слишком трудно, ты недостаточно силён».
— «Заткнись», — только и был его ответ.
Он вцепился в меня всем, что у него было, а потом начал двигаться, вытягиваемый чем-то, казавшимся золотой верёвкой, обратно в мир, который я считал потерянным навсегда. По мере нашего приближения моё восприятие обострилось, и я осознал, что ему помогала Миллисэнт, питая его равномерным потоком эйсара, чтобы подкрепить его силы и привести его назад.
— «Я не хочу возвращаться в это тело», — сказал я ему, вспоминая свой труп. — «Лучше смерть».
— «Не волнуйся. Твоё тело — вообще не вариант», — объяснил он. — «Придётся обойтись моим».
Это мне понравилось ещё меньше. Я слишком долго делил с кем-то своё тело. Я устал от сожительства. К тому же, Уолтэр был действительно старым.
— «Я не хочу быть дряхлым стариком!» — заупирался я. — «Что обо мне подумает Пенни?»
— «У меня тоже есть жена, знаешь ли», — напомнил он мне.
— «Так на ком я тогда буду женат? На обеих?» — спросил я.
Мысленно я вообразил себя вместе с женой Уолтэра, Ребеккой. Она была отнюдь не уродиной, но…
— «Серьёзно? Я вытягиваю тебя из-за порога, а ты первым делом начинаешь фантазировать о моём супружеском ложе?! У тебя что, стыда нет?»
На самом деле, я не думал об этом в положительном ключе, но я не хотел оскорблять его чувства. Вместо этого я ещё больше расширил наше непонимание:
— «А тебе не понравится возможность поваляться с Пенни?!» — обвинил я.
Где бы ни было физическое лицо Уолтэра, я знал, что он наверняка покраснел. Его всегда было так легко смутить. Я чувствовал, как он эмоционально заколебался. На миг он едва не потерял хватку на мне, что отправило бы меня в плавание обратно в пустоту.
— «Ты действительно так глуп, как утверждает Графиня!» — упрекнул он меня.
— «Только подожди, вот посидим годик в твоём лысом черепе», — пригрозил я, — «и ты начнёшь гадать, зачем тебе вообще нужны были все эти лишние мозги».
— «Ох», — донеслась его мысль, казавшаяся странно подавленной, будто он только-только что-то осознал.
— «Но если серьёзно», — снова обратился я к нему, — «то я это ценю, Уолтэр. Я знаю, как трудно было отправиться туда, куда отправился ты, но это — плохая идея. Отпусти меня».
Тут вмешался ещё один разум. Слова Гарэса Гэйлина эхом отдались вокруг нас, будто он кричал через большую пропасть:
— «Я готов».
— «Пора уходить», — сказал мне Уолтэр. — «Я уже устал от тебя тут», — добавил он, и отпустил меня, начав выталкивать прочь.
Вот тебе и друг.
Рядом с ним действовала ещё одна воля, которая тянула меня синхронно с его толканием, и вместе они запихали меня в ещё одно тело, ощущавшееся более молодым, более живым. Сердце билось мощно, отдаваясь вокруг меня гулкими ударами, и я почти автоматически начал устраиваться.
Гарэс был там рядом со мной, но его разум стал уходить почти сразу же после того, как я присоединился к нему. Меня обуяла внезапная тревога, когда я задумался, совершал ли он самоубийство. Я уже успел определить, что моё новое тело принадлежало ему, вплоть до рыжих волос у него на подбородке.
— «Расслабься», — сказал он мне. — «Прими дар. Скоро ты поймёшь».
Первой моей реакцией был автоматический сарказм, но я подавил его, не став жаловаться на то, что не хочу быть рыжим. К тому же, судя по моим ощущениям, он сам себя выселял, и я не мог этого понять.
На меня накатила слабость, когда я снова воссоединился с физическим миром. Тело было сильным, но моя душа была измотана так, как немногие поняли бы. Тьма сомкнулась вокруг меня, и я, впервые за более чем год, заснул.
Очнулся я в знакомом месте.
Глядя в потолок, я позволил своим чувствам распространиться вширь. Ощущение свободы, которое это мне дало, было подобно глотку свежего воздуха. Мой магический взор показал мне всё — Замок Камерон окружал меня подобно дорогому другу. После столь долгого заточения в магической клетке я мог чувствовать мир напрямую. Моё тело было живым, тёплым, и полным энергии. Я лежал в одной из гостевых спален.
Земля гулко билась глубоко внизу, и камни стен тихо пели. Я мог чувствовать! Запах и вкус тоже присутствовали, хотя по большей части в качестве напоминания о том, что мне следовало почистить зубы своего нового тела. Дыхание у меня несомненно было наипротивнейшее.