— Я не могу придумать лучшего описания, чем слова Джеймса Ланкастера, которые он использовал, когда говорил о своём давнем друге, Грэме Торнбере, отце Дориана. Когда он говорил о смерти Грэма, то сказал, что она была не исключением, а конечным примером того, как тот прожил всю свою жизнь. Наш покойный король был мудрым человеком, он был образцом для подражания нам обоим, и в этом его слова всё ещё верны. Дориан, как и его отец прежде него, отдал свою жизнь, защищая других, но это не было для него исключительным мигом, а лишь последним мигом в его исключительной жизни. Так прошла вся его жизнь, в готовности отдать всё ради тех, кто в нём нуждался. Я больше всего сожалею в том, что эту нужду создало моё отсутствие, и что из-за этой нужды ему потребовалось отдать всё, чтобы спасти не только его семью, но и мою собственную. Но Дориан не сожалел об этом, ибо для него это было осуществлением жизни, прожитой ради других. Это — единственное моё утешение, и единственный свет, благодаря которому я, возможно, смогу когда-нибудь простить себя. Пока же я могу лишь начать, преподнеся этот дар Королеве Лосайона, для защиты как короны, так и людей нации, которую любил Дориан Торнбер, — закончил я, запустил руку в мешочек у себя на поясе, и вытащил массивный камень в форме яйца.
Камень был полуночно-синего цвета, настолько тёмного, что казался почти чёрным, если только на него не падал ярчайший солнечный свет. Весил он почти десять фунтов, и по размеру приближался к голове взрослого человека. В моём магическом взоре он гудел от скрытой силы, ожидая руку той, которая раскроет его потенциал, ожидая ту, кого я избрал.
Ариадна посмотрела на меня с удивлением и, хоть и умело это скрывала, с лёгкой опаской. Она изящно шагнула вперёд, и без колебаний приняла камень:
— Твой дар необычен, Лорд Камерон, но мы примем его с благодарностью от имени народа Лосайона, — сказала она, и обозначила жестом одного из лакеев, указывая, что ему следует выйти вперёд, и взять для неё камень.
Я тихо прошептал, позаботившись, чтобы она меня слышала:
— Я знаю, что это — шок, но тебе просто придётся мне довериться. Только ты можешь принять этот дар. Его не сможет взять никто кроме тебя.
Королева пододвинулась ближе, и ответила тем же:
— Ты спятил? Нельзя вдруг брать, и устраивать такой сюрприз посреди официальной церемонии. Надо было предупредить меня.
— Доверься мне, — тихо повторил я. — Положи ладонь на яйцо, и заяви, что принимаешь его от имени рода Ланкастер, — проинструктировал её я. Мне хотелось сказать больше, но времени не хватало, и вся толпа смотрела на нас. Я планировал подождать, и дать ей камень наедине, поскольку не ожидал, что мне позволят сделать дар прилюдно. Вытащить его в конце моей речи было спонтанным порывом.
— Маркус бы посоветовал тебе согласиться, — добавил я.
Ариадна моргнула, и посмотрела прямо на меня. На миг прошлое отступило, и мы снова были детьми. Я улыбнулся ей, и она, моргнув, протянула руку, поверив, что самый близкий друг её старшего брата её не предаст. Кладя ладонь на твёрдую поверхность, она громко произнесла:
— От имени Дома Ланкастер, я принимаю твой дар.
Когда её рука коснулась камня, послышался звук, ярки и сияющий, как если бы ударили в серебряный колокол. Ариадна застыла в шоке, когда сила коснулась её внутреннего источника, на всю жизнь связывая себя с ней. В воздухе вокруг неё появился призрачный образ в форме дракона, но быстро сжался вокруг неё, и почти сразу же исчез.
— Ка́руин, — внезапно сказала Ариадна, — его зовут Каруин.
— Дракон вылупится через десять дней, — сказал я ей. — Он будет служить вам всю вашу жизнь, а когда ваши дни истекут, он тоже умрёт, но не навсегда. Подобно легендарному фениксу, этот дракон вернётся в яйцо, ожидая касания вашего наследника, чтобы снова родится как новое существо. Заботьтесь о нём хорошо.
Ариадна взяла яйцо обеими руками, пошатнувшись, когда отступила назад. Двое её лакеев поспешили вперёд, чтобы помочь ей удержать равновесие, но я заметил, что яйцо она продолжала прижимать к себе. Узы уже укоренились, и она не могла вынести мысли о том, чтобы его касался кто-то другой. Она бросила на меня стремительный взгляд:
— Что со мной не так? Всё кажется другим — сказала она с лёгкой ноткой паники в голосе.
— Не волнуйтесь, — сказал я ей. — Узы с Каруниом влияют на ваше тело и ощущения примерно так же, как узы с землёй, которыми обладали Рыцари Камня. Однако в отличие от тех уз, эти лишены тех же недостатков. Через несколько дней вы привыкнете, — объяснил я, и отвернулся, что было непростительным нарушением этикета при общении с особами королевской крови, но я в эти дни не особо волновался о правилах.