— Подожди, — приказала она. — Я не знаю ничего про уход за драконом. Я думала, они не существуют, за исключением Гарэса.
— Теперь существуют, — сказал я ей. — Нужды Каруина будут невелики, и если ему чего-то будет не хватать, вы узнаете, — постучал я по своей голове, обозначая способность дракона говорить напрямую с её разумом. При этом я продолжал идти прочь вместе с Пенни. Мы прошли через дворян, и направились в толпу. Люди расступались перед нами, боясь моей близости.
Я подозревал, что Королева подумывала приказать мне вернуться, но она, наверное, раздумала это делать. Никто не пытался препятствовать нашему уходу, и мы ленивой походкой направились к нашему городскому дому.
— Весьма импровизированный способ предлагать подарок, — сделала наблюдение Пенни, пока мы шли по улице.
Я улыбнулся:
— Я собирался преподнести его ей наедине, поскольку мне не собирались давать слово. Но когда Роуз меня вызвала, я просто поддался порыву.
— Ты почти ничего ей не объяснил.
— Дракон скажет ей всё, что ей нужно знать. Через несколько дней пошлю письмо. Я просто не мог больше оставаться там. Эта толпа… — недоговорил я.
— Тебя это всё ещё беспокоит, так ведь? — спросила она.
Я кивнул, мне было неудобно даже обсуждать это. Мою спину покалывало от воспоминаний о наказании плетью, но на самом деле не по себе мне было от стыда.
— Ты дал им больше, чем они заслуживают, — гневно сказала Пенни. — Это они тебе должны, а не ты — им.
За это я её и любил. Пенни готова была до конца света стоять на моей стороне, но я всё равно не был согласен. Я знал, что не был безвинен. Я сжал её руку, но промолчал, не став спорить.
Мы прошли ещё немного, прежде чем она снова нарушила молчание:
— Ты всё ещё не спросил меня насчёт украшений в моих волосах. Уверена, ты их заметил.
Они светились от мощных чар, и она надела их уже во второй раз.
— Я решил, что ты расскажешь, когда будешь готова.
— Мог бы хоть притвориться, что тебе любопытно, — посетовала она, а затем сжала металлические цилиндры на концах обоих своих кос. Потянув, она высвободила их, вытягивая вместе с ними металлические шнуры. Покидая её волосы, металл выпрямился, а цилиндры стали рукоятками для двух странных, похожих на палки орудий, каждое из которых было чуть длиннее двух футов.
— Они выглядят довольно опасными, — сказал я, замечая мерцание магии, покрывавшей каждое из металлических орудий.
— Так и есть, — согласилась она, продемонстрировав это ударом по фонарному столбу, мимо которого мы проходили.
Она задела его лишь кончиком, но тот с практически непринуждённой лёгкостью прорубил в древесине неглубокую канавку.
— Элэйн придумала их, чтобы у меня было что-то незаметное, чтобы взять на твой суд, но должна признать, что у них есть один крупный недостаток.
— Какой?
Она указала на свои волосы, распущенные и волнистые после распускания кос:
— Ножен нет, а заплетать обратно волосы — это долго.
Я засмеялся, и наклонился, чтобы поцеловать её. Теперь, когда мы были одни, мир казался более ярким, и я с нетерпением ожидал, как увижу наших детей, когда мы вернёмся в Камерон.
Эпилог
Годы спокойно текли, накатывая из будущего, проходя через настоящее, и плавно уплывая в прошлое без той турбулентности, которая была отличительной чертой моей жизни с тех пор, как я только узнал о своих магических способностях. И я по ней совсем не тосковал. Приключения — по крайней мере, такие, какими я их познал — были просто вежливой формулировкой для слов «кто-то умрёт».
Мэттью и Мойре исполнилось тринадцать, Коналлу — девять, а Айрин — семь. Коналл и Айрин пока что не выказывали никаких признаков магических способностей, но это не было неожиданным. Я даже не был уверен, что справлюсь, если это всё же случится. С близнецами и так уже было непросто, и если бы они не были довольно спокойными, то я не знаю, как бы я не дал им убиться.
Мойра всё ещё была милой как никогда, но её настроение начало колебаться порой непредсказуемым образом. Со мной всё было не так плохо, но с Пенни они будто переключались между лучшими друзьями и враждующими союзниками. Я говорю «враждующие союзники» потому, что я выяснил, что даже если они ссорились, то последним, что хотелось сделать мне (или Мэттью) — это вмешиваться. Они объединялись против нас подобно диким тиграм, если мы вступали в их таинственные ссоры.