— Вы сумасшедший, чтобы платить так много за такое место.
Кэл пожимает плечами.
— Мы совершаем безумные поступки ради людей, которых любим.
Верхняя губа Лоренцо изгибается.
— Давайте помолимся, чтобы я никогда не узнал, — он наклоняет голову в мою сторону. — Доброго дня, мисс Кастильо. Желаю вам двоим удачи в этом начинании, потому что вам это понадобится.
Он вальсирующим шагом выходит из комнаты, унося с собой свое превосходство.
— Мудак, — говорю я.
— Не могу не согласиться, — ворчит Кэл. — Я думал, что он никогда уйдет.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Что, черт возьми, происходит, и почему ты предлагаешь за дом, которым владеешь?
Улыбка Кэла дрогнула.
— Потому что я не тот, кто покупает дом.
— Что?
— Я говорю от имени траста.
— Какого траста?
— Того, который я открыл для наших будущих детей.
Воздух со свистом выходит из меня.
— Ты открыл траст для наших будущих детей? — я задыхаюсь от последних двух слов.
— Да.
Я тянусь к каминной полке, чтобы не упасть.
— Но почему?
— Потому что я хотел доказать тебе, что наследство лично для меня ничего не значит.
О. Боже. Мой.
— Сколько в трасте, Кэл?
Он колеблется.
— Имеет ли это значение?
Я бросаю на него взгляд.
Он, не колеблясь, говорит.
— Двадцать шесть миллиардов, как только мы продадим дом.
— Ками и любым гипотетическим детям, которые, по твоему мнению, у нас когда-нибудь появятся.
— На их трасте. Это целая сложная юридическая лазейка, но она работает. Мы с дедушкиным адвокатом все уладили.
Мои колени подкашиваются, но Кэл обнимает меня, прежде чем я падаю на пол.
— Двадцать. Шесть. Миллиардов. Долларов, — я щиплю себя за руку, морщусь от боли, прежде чем повторить то же движение снова.
Кэл отбрасывает мою руку и потирает красное пятно.
— У них не будет доступа ко всему сразу.
— Что ж, это облегчение. Я беспокоилась, что может случиться, если у детей возникнет желание потратить двадцать шесть миллиардов долларов по прихоти.
Его глаза сужаются.
— Я не могу точно понять, что ты думаешь обо всем этом.
— Я даже сама не уверена.
— Ты счастлива?
— Да, — мои глаза затуманиваются.
Так чертовски счастлива. Не из-за денег — я бы ни за что не позволила Кэлу отказаться от всего его наследства — а потому, что мы можем сохранить дом.
Его руки сжимаются вокруг меня.
— Тогда оно того стоило.
— Как это вообще возможно?
— Ты хотела дом, поэтому я нашел способ сохранить его.
— Айрис была права.
Его голова наклоняется.
— О чем?
— Она сказала, что если я чего-то захочу, ты найдешь способ это осуществить.
Он ухмыляется.
— Ты должна была уже понять, что я сделаю для тебя что угодно.
Мое сердце сжимается.
— Что угодно?
Он сжимает мой подбородок.
— Абсолютно все. Хотя я не могу приписать этому плану всю свою заслугу. Если бы адвокат моего дедушки не сделал загадочный намек, я бы никогда не подумал об открытии траста.
— Я все еще обдумываю это.
— Что ты думаешь?
— Почему ты вообще даешь кому-то такие деньги.
— Это не кто-то. Это наша семья, — его улыбка достигает глаз.
Мои ноги угрожают подогнуться, но Кэл удерживает меня.
Дерьмо. У меня не было ни единого шанса против него, как только он был трезв. Черт возьми, у меня едва был шанс, когда он все еще пил, что только доказывает, насколько я облажалась с самого начала.
Он проводит костяшками пальцев по моей щеке.
— Я же говорил тебе, что продажа дома никогда не имела ничего общего с наследством.
— Поэтому ты решил отказаться от всего этого, чтобы доказать свою точку зрения?
— Если бы ты не согласилась продать дом, в первую очередь не было бы никакого наследства.
— Мы действительно сможем сохранить дом? — я спрашиваю еще раз ради подтверждения.
Его улыбка становится шире.
— Только если ты примешь мое окончательное предложение.
Я оглядываю комнату.
— Где другие покупатели?
— Я их отпугнул.
— Ты? — из меня вырывается смех, отчего ухмылка Кэла становится шире.
— Ты их подкупил?
Он качает головой.
— Угрожал им?
— Нет. Я не Деклан.
Я сдерживаю смех.
— Что тогда?
— Я объяснил свою ситуацию и то, как я пытался вернуть женщину, которую люблю.
Тепло расцветает в моей груди, прямо над сердцем.
— Тогда что случилось с Лоренцо?
— Мудак отказался отступать. Сказал, что не знает, что разочаровывает больше: то, что я делаю неудачный жизненный выбор ради чего-то столь непостоянного, как любовь, или то, что все остальные уходят после того, как я признался, что безнадежно влюблен в тебя и отчаянно нуждаюсь в покупке дома.
— Безнадежно влюблен в меня, говоришь?
Бабочки в моем животе трепещут, когда он берет меня за подбородок.
— Я всегда любил тебя, хотя сначала это было платоническим и невинным. Но любовь росла, пока мы росли, превращаясь во что-то более зрелое. Что-то достаточно сильное, чтобы выдерживать испытание временем и расстоянием каждый год. Любовь, основанная на воспоминаниях о прошлом и надежде на будущее, — он убирает прядь волос мне за затылок. — Будущее, которое я не вижу ни с кем, кроме тебя.
Мое сердце бешено колотится в груди, как будто хочет, чтобы его услышали.
Он продолжает, держась за мой дрожащий подбородок.
— Покупка дома — это не покупка твоей любви, доверия или чего-то подобного. Я знаю, что это придет только после тяжелой работы и доказательства того, что я стремлюсь быть лучшей версией себя для нас обоих. Единственная причина, по которой я хочу купить дом, заключается в том, что я хочу купить будущее, которое ты хочешь, будь то со мной или с кем-то еще, — его голос срывается. — Хотя я очень надеюсь, что ты хочешь этого будущего со мной. То, где есть дети, причал и все те модели кораблей, которые хочется строить каждое лето. Я хочу потратить свою жизнь на то, чтобы заставить тебя делать то дерьмо, которого ты боишься, в то время как ты подталкиваешь меня к тому же. Точно так же, как я хочу стать человеком, которым ты всегда мечтала, чтобы я стал, когда я соберу свою жизнь по кусочкам вместе.