Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что Вайолет и Далила уже устроились на своих привычных местах на огромном диване.
Вайолет достает из сумки мой любимый леденец и бросает его мне.
— Вот. Чтобы снять напряжение.
Я срываю обертку и кладу его в рот.
— Спасибо. Мне это было нужно.
— Ты уверена, что не хочешь алкоголя? Я могу сбегать в винный магазин и вернуться через десять минут, — Вайолет роется в пакете в поисках своего любимого вкуса.
Далила запускает подушкой прямо в лицо Вайолет, путая ее белокурые локоны.
— Ты же знаешь, она не пьет.
Я не пила ни капли алкоголя уже более десяти лет, с тех пор как Кэл отправился в реабилитационный центр прямо перед тем, как мне исполнилось восемнадцать. Сначала я просто поддерживала его и его обещание оставаться трезвым. Меня никогда не волновало, что я не пью, и, если отказ от алкоголя помогал ему, я была только за.
Когда он ушел шесть лет назад, я пыталась пить. Я даже пошла и купила бутылку самого дорогого белого вина, какое только смогла найти, с намерением нарушить свое обещание. Предать его, как он предал меня. В то время этот план казался надежным, учитывая состояние моих эмоций. Оказалось, что я была настолько расстроена, что даже не подумала о покупке штопора. Моя единственная попытка выпить была быстро пресечена, и я поклялась никогда больше не пробовать.
Вайолет надулась.
— Я пошутила!
Карие глаза Далилы закатываются.
— Неудивительно, что твоя карьера стендап-комика не удалась.
— Я не виновата, что никто в этом городе не оценил мой юмор. Средний возраст здесь датируется Юрским периодом.
Мы с Далилой обе разразились смехом. Лейк-Вистерия, возможно, больше склоняется к пожилой публике, но сейчас здесь живет много молодых людей, поскольку городок приобрел популярность среди жителей Чикаго, которые ищут более легкого ритма жизни.
Далила убирает темный локон волос за ухо.
— Итак, по какому поводу экстренное собрание?
Я сообщаю Далиле и Вайолет основную информацию о ситуации. Они молчат, хотя бывают моменты, когда глаза Вайолет цвета мха расширяются или Далила хмурится.
Вайолет вынимает леденец изо рта, чтобы сказать.
— Вот дерьмо.
— Я знаю.
— Что ты собираешься делать? — Далила подтягивает длинные загорелые ноги под себя.
— Разве это не вопрос на миллион долларов?
— Или на два миллиона, учитывая, сколько, вероятно, стоит этот дом, — Вайолет жестикулирует по комнате своим наполовину съеденным леденцом.
— Ты действительно думаешь о его продаже? — темные брови Далилы поднимаются.
Я опускаюсь на диван с тяжелым вздохом.
— Не думаю, что у меня есть выбор.
Вайолет фыркнула.
— Почему? Потому что Малибу Кен так сказал?
Я бросаю на нее взгляд.
— Он владеет половиной дома, нравится мне это или нет.
— Но и ты тоже.
— Это правда, но адвокат Брэди сказал мне, что если я не хочу продавать, то мне нужно выкупить у Кэла его процент.
— Это... — загорелое лицо Далилы побледнело.
— Миллион долларов? — мои плечи опускаются. — Даже если бы я нашла вторую работу, обслуживая столики или что-то в этом роде, я бы никогда не смогла себе этого позволить.
Вайолет щелкает пальцами.
— Я уверена, что Митчелл в банке охотно даст тебе кредит.
— После того, как я отказала ему в свидании? Ни за что.
— Что, если город вмешается...
Я останавливаю ее взмахом руки.
— Ни в коем случае.
Кожа между бровями Далилы морщится.
— Должен быть другой способ. Может быть, какая-то юридическая лазейка, которая позволит тебе сохранить это место независимо от того, кто им владеет.
У меня болит грудь.
— Нет. Я посоветовалась с адвокатом, и нравится мне это или нет, Кэл имеет право продать свою собственность, — как бы сильно я ни любила этот дом и воспоминания, которые я здесь создала, я ничего не могу сделать, чтобы спасти его от выставления на продажу.
На губах Вайолет появился намек на улыбку.
— Что если...
— О, Боже. Начинается, — Далила гримасничает.
Вайолет известна своими безумными планами и способностью организовывать ситуации, которые пару раз приводили к тому, что мы оказывались в наручниках. Шериф Хэнк никогда не мог пойти на то, чтобы арестовать нас, потому что считал, что система правосудия — это просто пощечина по сравнению с нашими разгневанными родителями.
Вайолет прочистила горло и бросила укоризненный взгляд в сторону Далилы.
— А что, если вы не продадите дом?
Мои брови нахмурились.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты можешь установить такую неоправданно высокую цену, что никто в здравом уме не захочет его покупать, — ореховые глаза Вайолет сверкают, сияя от бесчисленных планов, роящихся в ее голове. С ее белокурыми локонами и округлыми, ангельскими чертами лица никто не подумает дважды о маленьком дьяволе, скрывающемся под ее фарфоровой кожей.
— Это... — голос Далилы сбивается.
— На самом деле гениально, — заканчиваю я за нее.
Вайолет оживляется.
Далила смотрит на меня.
— Знаешь, план Вайолет действительно может сработать.
Может ли он действительно сработать? Часть меня боится надеяться, но это просто на случай, если Кэл разрушит возможность того, что я смогу сохранить дом.
Лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем не попытаться вообще.
Я вскидываю руки в воздух с поражением.
— К черту. Не похоже на то, что мне есть что терять.
Глава 8
Алана
Кэл не дал мне больше выходных, чтобы переварить новость о доме у озера, прежде чем он написал мне в понедельник рано утром с предложением встретиться в закусочной «Ранняя пташка» на обед. Ради нашего общего блага я решила согласиться.
Поскольку понедельники и так недостаточно плохи, все утро до нашей встречи за обедом — это полная и абсолютная катастрофа. Обычно моя работа в качестве учителя испанского языка в школе Ками проходит по предсказуемому распорядку. Но, естественно, учитывая мое сегодняшнее везение, все пошло наперекосяк: от сломанной пожарной сигнализации, прервавшей итоговые презентации моих десятиклассников, до первоклассника, которого вырвало на задней парте прямо перед обедом. Единственное, что заставляет меня досидеть до конца сегодняшнего дня — это тот факт, что до летних каникул осталось всего две недели.