— Потому что это единственный вариант. Чем раньше ты это примешь, тем легче пройдет процесс.
— Или я могу нанять адвоката, — она хлопает ресницами.
Волосы на затылке встают дыбом. Блять.
— Только ты не собираешься этого делать.
Ее насмешка звучит так же снисходительно, как и вздернутый подбородок.
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
— Жаль. Я помню, когда-то ты умоляла о них, — мой большой палец проводит по нижней части ее губы, вызывая сладкий вдох.
Она наклоняется к моему прикосновению, прежде чем покачать головой и толкнуть меня в грудь.
— Ты просто пытаешься меня отвлечь.
— От чего? От удара ножом в спину?
Ее глаза сверкают.
— Только трусы идут сзади.
Если бы я еще не знал, что немного не в себе, мой член, напрягающийся от того, как она угрожает мне со злобной ухмылкой, побудил бы меня проверить голову.
Я приковываю ее к месту своим взглядом.
— Ты хочешь выставить дом на продажу дороже, чем он стоит, чтобы никто его не купил, не так ли?
— Что? Зачем мне это делать?
Блеск в ее глазах и легкая дрожь на губах убивают ее попытку притвориться невинной.
— Я не понимаю. Не понимаю, почему ты так чертовски стараешься спасти это место. Это настоящая помойка.
Она отступает назад. Какая бы игривость ни была в ее глазах, она умирает, уступая место горящему взгляду и одной конечной цели.
Дерьмо.
Ее ноздри раздуваются.
— Ты можешь считать это место помойкой, но я считаю его домом — своим домом — и я ни за что не отдам его без боя. Так что тебе лучше обратиться к адвокату и подать на меня в суд, придурок.
Она выбегает из кухни, оставляя меня мучаться от того, что наш разговор пошел не так.
Блять.
Я кладу один из дедовских револьверов викторианской эпохи в коробку с пометкой «Смитсоновский институт». Это третье оружие, которое я нашел на Богом забытом чердаке. Чем больше я провожу здесь времени, тем чаще задаюсь вопросом — кем на самом деле был мой дед? Возможно, Лана была права, когда сказала, что я не так хорошо знаю его, как мне казалось.
Я держусь его стороны чердака и избегаю угла, где хранятся все мои старые вещи и хоккейные награды с тех пор, как я сказал Лане, что больше не буду здесь напиваться. Помимо того, что я делаю несколько перерывов в гостевом доме, чтобы выпить пару глотков водки, я верен своему обещанию не пить дома.
Мой телефон вибрирует в заднем кармане, так что я вытаскиваю его и сажусь на один из дедушкиных сундуков. Я написал Айрис час назад, но она не отвечала до сих пор. Она постепенно становится все более занятой, что только мешает нам разговаривать так часто, как мы привыкли, пока она не вышла замуж.
Айрис: Привет. Как дела?
Я: У меня проблемы.
Айрис перестает писать смс и вместо этого звонит мне.
— Что происходит? — автомобильный гудок на заднем плане заставляет ее собаку Олли лаять.
— Лана пригрозила адвокатом, так что либо я соглашаюсь продать дом за три миллиона, либо мне конец.
Тишина.
— Ты здесь?
Я проверяю свой телефон.
Она кашляет.
— Да, просто пытаюсь осознать это. Основываясь на фотографиях, которые ты мне прислал дом, может, и красивый, но не настолько.
— Обычная рухлядь.
— Это именно то, что Деклан сказал о нашем новом доме прямо перед тем, как он отправился туда.
— Только потому, что он был нетерпелив и не хотел заниматься строительными проблемами.
Айрис кричит Олли, чтобы он перестал гоняться за белками, прежде чем вспомнить, что я на связи.
— Почему Алана хочет продать его по такой цене?
Легкая улыбка прорывается сквозь мое раздражение.
— Потому что она думает, что если установит неоправданно высокую цену, то никто не купит его.
Я объясняю остальную часть плана Ланы, включая то, как она хочет отреставрировать его, чтобы оправдать высокую цену.
Айрис присвистывает.
— Проклятье. Я уважаю ее усилия.
— На чьей ты стороне?
Она хихикает себе под нос.
— Всегда на твоей, хотя я должна отдать ей должное. Она, должно быть, действительно любит этот дом, если готова так сильно бороться с тобой за него.
— Хотел бы я просто рассказать ей о глупом завещании.
Я потираю висок.
— За исключением того, что ты не можешь, поэтому нам нужен план получше.
— Например?
Она прочищает горло.
— Если она хочет продать его по более высокой цене, сделай это.
— Ты серьезно?
Айрис хихикает.
— Просто подумай об этом. Что самое худшее может случиться, если вы перестроите этот дом?
— Судя по тому, как вы с Декланом часами спорите из-за образцов краски и плитки — многое.
Они вдвоем обдумали каждую деталь, вплоть до того, какого цвета должна быть затирка.
— На самом деле это довольно весело, хотя, если бы он все делал по-своему, дом был бы полностью черным.
Я не ищу развлечений. Я хочу легкости. Простоты. Надежности. Потому что чем дольше я торчу у озера Вистерия, тем больше я подвергаю себя риску, вспоминая все, что оставил позади.
Жизнь, которую я мог бы иметь.
Единственную женщину, которую я когда-либо любил.
Будущее, которое я выбросил из-за зависимости.
Если я хочу выбраться из этого города целым и невредимым, то мне нужно как можно скорее продать дом.
Прежде чем принять решение о цене дома, я хочу быть хорошо проинформированным о других домах в этом районе. Следующие два дня я изучаю все дома на берегу озера, которые были проданы за последние пять лет. Из семидесяти домов, выставленных на продажу, десять были куплены более чем за три миллиона долларов. Остальные шестьдесят объектов были куплены за половину цены, что все равно было больше, чем то, что мы услышали от оценщика.
По сути, мой шанс получить золото с высокой ценой Ланы будет сводиться к двум вещам: офигенному ремонту и достаточному количеству денег, чтобы уложиться в три месяца.
Я звоню в единственную строительную компанию на всем озере Вистерия, но мне отказывают, как только я называю свое полное имя. Они даже не захотели добавить меня в свой список ожидания, который, по-видимому, расписан на пять лет вперед.