Как только чувство вины возникло, оно исчезает, оставляя во мне ощущение пустоты — то самое чувство, которое я всегда испытываю, когда думаю о том, чтобы пойти сегодня вечером домой и заползти в постель в одиночестве.
Лучше быть одной, но в безопасности, чем в отношениях и беспокоиться.
Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя и избавиться от непреодолимой тошноты. К тому времени, когда я возвращаюсь, Далила и Вайолет перешли к более безопасным разговорам, и чувство пустоты в моей груди потихоньку забывается.
Чтобы прийти к этому, потребовалось всего пять минут глубокого дыхания в общественном туалете.
Мой разум дрейфует в течение следующего часа. В какой-то момент я снова возвращаюсь к рисованию бездумных узоров на стакане с водой.
— А ты как думаешь, Алана? — спрашивает Далила.
— Что? — я моргаю.
— Ты слышала хоть слово из того, что я только что сказала?
Я вздрагиваю.
— Извини.
— Серьезно, что на тебя нашло? — Вайолет поворачивается ко мне.
— Думаю, мне придется продать дом. Несмотря на то, что я провела последние два дня, обдумывая новости, они все еще не кажутся реальными.
— Что? Почему? — Далила задыхается.
— Ками попала в частную школу.
— Я знала, что она сможет! Было бы глупо не выбрать ее, — Далила хлопает в ладоши. Ее энтузиазм быстро угасает, когда она смотрит на мое лицо. — Подожди. Ты собираешься продать дом, чтобы заплатить за школу?
Я сглатываю сквозь густой ком в горле.
— У меня нет другого выбора.
— А как насчет финансовой помощи? — Вайолет хмурится.
— Мне предложили хорошую сумму, но даже со стипендией этого недостаточно, чтобы покрыть все.
— Но ты любишь этот дом, — ее хмурый взгляд становится глубже.
— Но Ками я люблю больше, — мой голос ломается. — Вы бы видели выражение ее лица, когда она узнала о том, что прошла, — моя улыбка дрожит. — Она провела все утро, работая над своими танцевальными движениями, потому что хочет быть готовой к балету с взрослыми девочками. Я никак не могу сказать «нет».
Далила берет мою руку и сжимает ее.
— Ты в этом уверена?
Нет, это не так, но, надеюсь, к тому времени, когда мы будем продавать дом, я буду готова смириться с тем, что покину его, даже если это будет означать, что в процессе разобьется кусок моего сердца.
Я останавливаюсь перед пустой витриной и смотрю на свое отражение в стекле.
Две мои лучшие подруги продолжают идти по тротуару, не подозревая о моем отсутствии, а Вайолет продолжает говорить с Далилой о своей ненормальной соседке.
— Можете поверить, что она действительно сказала мне пойти купить беруши? Как будто я идиотка, что не хочу слышать, как она трахается, как порнозвезда, в три часа ночи. Клянусь, на днях я приведу кого-нибудь домой, чтобы она поняла, каково это… Что вы думаете? Эй! — Вайолет отступает.
Далила следует за ней, опираясь на трость. Сегодня у нее отстойный артритный день, но она не позволяет этому помешать себе гоняться за Вайолет.
— Извини, — я смотрю на них с лукавой улыбкой. — Я отвлеклась.
Далила толкает меня в плечо.
— О чем мечтаешь на этот раз?
Я закрываю глаза и представляю витрину, полную декора и стеклянных подставок для выпечки.
— Летняя выставка. Яркие цвета и угощения с сезонными фруктами.
Вайолет вздыхает.
— Звучит здорово.
Потому что это так и есть.
— Как думаешь, что станет твоим бестселлером? — Далила указывает тростью на окно.
Я отворачиваюсь от наших отражений в окне.
— Дал…
Она машет пальцем передо мной.
— У-у-у. Ты же знаешь эту игру.
Мы втроем играли в игру мечты с тех пор, как Вайолет узнала о манифестации. Пока ничего не сбылось, но это не мешает нам попробовать.
Она тыкает меня в бок.
— Перестань так много думать и просто скажи первое, что придет в голову.
Я прикусываю губу и обдумываю свой ответ.
— Ну… ты же знаешь, как все сходят с ума по моему пирогу с черничной крошкой.
Вайолет ухмыляется.
— Я никогда не видела, чтобы столько людей дрались из-за кучи оставшихся крошек. Даже шериф Хэнк был готов драться во время прошлогоднего барбекю четвертого июля, хотя находился под действием медикаментозного успокоительного.
Мои легкие горят от того, как сильно я смеюсь.
Далила, самая мягкая из двух моих лучших подруг, перекладывает трость в левую руку, чтобы другой рукой обнять меня за плечо.
— Знаешь, если бы ты продала дом, у тебя были бы деньги, чтобы купить это место и превратить его в лучшую пекарню в Мичигане.
Я так сильно трясу головой, что мое зрение расплывается.
— Этого не произойдет.
Вайолет говорит.
— Просто подумай об этом. Ты та, кто сказала, что не рискнет отказаться от стабильно оплачиваемой работы и медицинской страховки ради мечты. Но как только ты продашь дом у озера, у тебя появятся деньги, чтобы покрыть все начальные затраты на открытие нового бизнеса.
Я качаю головой.
— Ни за что. Эти деньги не для меня.
Вайолет наклоняет голову.
— Даже с оплатой обучения в «Вистерия Преп» ты не потратишь больше четверти.
— Я должна экономить, а не тратить.
Далила сжимает мои плечи сильнее.
— Это нормально быть немного эгоистичной и время от времени думать о себе. Ками хотела бы, чтобы ты была счастлива.
— Что, если я недостаточно хороша? — я озвучиваю свой страх вслух. Это то, что не давало мне спать много ночей, глубоко укоренившееся чувство низкой самооценки. Я провела большую часть своей жизни, убегая от этих мыслей, с тех пор, как мой отец собрал чемоданы и сказал, что не вернется.
— Что, если ты проведешь остаток своей жизни, сожалея о том, что не рискнула, когда у тебя был шанс? — Вайолет обнимает меня рукой вместе с Далилой.
— Или что, если вместо тебя Мисси откроет здесь магазин и в конечном итоге станет любимым пекарем города? — Далила дразнит.