— Большая часть города ненавидит меня, поэтому я отвечу «нет».
Лана смотрит вниз на свои наполовину перемешанные взбитые сливки.
— Не мог бы ты проверить, кто это?
— Я проверю! — Ками спрыгивает со своего табурета.
— Камила! — Лана огибает угол, но я ближе.
Ками приподнимается на носочках, чтобы дотянуться до засова, и тут же попадает в мои объятия.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Ками капризничает.
Я заглядываю в глазок. Сестра Ланы, Антонелла, вышагивает в нескольких футах от двери. Ее загорелая кожа выглядит бледнее, чем обычно, а редкие волосы свисают вокруг лица, подчеркивая острую структуру костей, которая может быть достигнута только в результате недоедания.
— Дерьмо.
Ками втянула воздух.
Я поставил ее на землю.
— Мой бумажник на тумбочке. Если ты правильно посчитаешь все имеющиеся у меня купюры, я позволю тебе оставить их все себе.
Ее глаза расширились.
— Правда?
— Да. Но ты должна оставаться в моей комнате, пока я не приду и не заберу тебя.
— Хорошо! — завизжала Ками, убегая в мою спальню.
Лана бросает свой крем для взбивания.
— Что случилось?
— Твоя сестра снаружи.
У Ланы открывается рот.
— Антонелла здесь? — ее лицо побледнело. — О, Боже.
— Ты не знала, что она придет.
Она качает головой.
— Нет. Мне казалось, я ясно выразилась во время нашего последнего телефонного разговора.
— Ты хочешь, чтобы я узнал, чего она хочет?
Ее застывший взгляд задерживается на двери.
— Я уже знаю, зачем она сюда пришла.
Мои брови напрягаются.
— Но...
Ее плечи опускаются.
— Позволь мне пойти поговорить с ней.
Я встаю на ее пути.
— Лана.
Она не смотрит на меня, поэтому я запрокидываю ее голову назад.
— Ты хочешь поговорить с ней?
Ее голова слегка покачивается.
— Не совсем после того, как она...
— После того, как она что?
— Забрала последние деньги из наследства, которые у меня были.
Блять.
— Она обокрала тебя?
Ее глаза опускаются.
— Да.
— Поэтому она вернулась? Чтобы получить больше денег?
— Возможно.
— Хочешь, я дам ей немного?
Ее зубы впиваются в нижнюю губу, и она снова качает головой.
— Что ты тогда хочешь сделать?
— Я не знаю. После того, как она говорила со мной по телефону... я ненавижу видеть ее в таком состоянии. Я так чертовски ненавижу это, знать, что она борется, а я ничего не могу сделать, чтобы улучшить ситуацию, — ее голос дрожит.
Мое сердце ощущается так, будто Лана обхватила его кулаком и сжала.
— Ты сделала все возможное, чтобы помочь ей.
— Тогда почему этого недостаточно, чтобы помочь ей оставаться чистой? Я сделала все. Платила, молилась, умоляла, но она всегда продолжает возвращаться, — в ее глазах появился блеск, которого раньше не было.
— Это не имеет никакого отношения к тебе, — я обхватываю ее руками.
Она прижимает голову к моей груди, фыркая.
— Я чертовски устала от того, что люди причиняют мне боль.
Теснота в моей груди становится невыносимой.
— Мне жаль, — за себя. За Анто. И за всех, кто причинил ей боль в первую очередь.
Снова раздается звонок в дверь, за которым следуют сильные удары. Лана вздрагивает, прижимаясь ко мне.
Я целую ее макушку.
— Позволь мне пойти поговорить с ней.
— Но...
— Просто позволь мне сделать это для тебя.
Она вздыхает, когда я ослабляю свою хватку на ее теле.
— Оставайся внутри, — я потянулся к дверной ручке.
— Кэл?
Я смотрю на нее через плечо. Она теребит ткань своего фартука.
— Спасибо.
— Я сделаю для тебя все, что угодно.
Ее нижняя губа подрагивает.
— Я знаю.
Я наклоняю голову, прежде чем выйти на улицу. Антонелла дергает за длинные рукава своей рубашки, как будто это может скрыть следы на ее коже. Она выглядит худее, чем когда-либо, ее кости выступают из-под рубашки, а карие глаза едва не вываливаются из глазниц.
— Какого черта ты здесь делаешь? — огрызнулась она.
— Антонелла. Давно не виделись.
Она усмехается.
— Только не говори мне, что моя младшая сестра приняла тебя обратно.
— Это не твое дело.
— Черта с два не мое, — она пытается обойти меня, но я преграждаю ей путь.
— Уйди с дороги, — говорит она сквозь стиснутые зубы.
— Нет.
— Мне нужно поговорить с Аланой.
Я резко качаю головой.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— Потому что ты так сказал? — она хмурится еще больше.
— Потому что ты на взводе.
Глядя в ее мутные глаза, я словно возвращаюсь в прошлое. Если кто и понимает отчаяние Антонеллы в поисках очередной дозы, так это я. Пройдя через свое собственное дерьмо, я осознал тьму и ненависть к себе, которые гноятся прямо под поверхностью и ждут, когда их выпустят наружу.
— Как будто тебе есть о чем судить. Лана рассказала мне о твоей проблеме с окси. Это чуть не сломило мою сестру, когда она поняла, что человек, которого она любила, подвел ее, как и все остальные.
Ее выпад попадает прямо мне в сердце.
Ты больше не тот парень.
Я меняю тактику, пока не утратил самообладание.
— Я могу оказать тебе необходимую помощь.
В ее глазах появилась искра.
— Например, деньги?
— Например, реабилитацию, терапию и все, что тебе нужно, чтобы начать жизнь с чистого листа, — я засовываю руки в карманы треников.
Она качает головой.
— Мне просто нужно место, где можно остановиться, и немного денег, чтобы встать на ноги.
— Я могу поехать в мотель и забронировать тебе комнату, или я могу отправить тебя самолетом в учреждение и покрыть расходы, но я не собираюсь давать тебе наличные, — поступая таким образом, она лишь способствует развитию своей зависимости и причиняет Лане еще большую боль, а я не считаю это приемлемым.
Она трясет головой, отчего ее негустые волосы разлетаются.
— Я не хочу снова ложиться в лечебницу.
Я смотрю на следы на ее руках.
— Только так ты сможешь справиться с этим.
Она снова дергает за рукава.
Я пытаюсь в последний раз.