Кэл поднимается со своего места и заключает меня в объятия.
— Я действительно хочу знать полное имя этого засранца.
Я вцепилась в ткань его рубашки, держась за него, как за спасательный круг.
— Не то чтобы с ней что-то физически случилось, но она задавала ему слишком много вопросов, и он терял самообладание. В конце концов, он накричал на нее и заставил ее плакать несколько раз. Однажды он даже отправил ее в ее комнату, как будто у него было какое-то право наказывать ее.
— Я знаю, что ты не одобряешь физическое насилие, но для него, я надеюсь, ты сделала исключение.
Я качаю головой, прижимаясь к его груди.
— Я узнала о случившемся только через несколько месяцев, когда мы расстались из-за кое-чего другого. Ками все время держала это в секрете, потому что боялась, что я предпочту Виктора ей. Как чертовски печально, что мой ребенок не мог сказать мне, что кто-то причинил ей боль, потому что она не хотела меня потерять? Как будто я когда-нибудь предпочту ей мужчину, — слезы начинают скатываться, пропитывая материал его рубашки.
Он проводит рукой вверх и вниз по моей спине, успокаивая меня сквозь рыдания. Я не хотела плакать, но слезы не перестают течь, раз уж они начались.
— Мне жаль, что вам с Ками пришлось пройти через это вместе. Но уверяю тебя, я бы не посмел повысить голос на твоего ребенка. Это последнее, чего бы я хотел, пройдя через нечто подобное сам.
Я фыркаю, пытаясь побороть слезы.
— Я знаю это — в глубине души я знаю, что ты бы не стал — но я дала себе обещание после того, как узнала о том, что сделал Виктор.
— Какое обещание?
— Что я не позволю никому, кому я полностью не доверяю, заботиться о Ками.
Он морщится, хотя его рука не перестает скользить вверх и вниз по моему позвоночнику.
— Я знаю, что у тебя пока нет причин полностью доверять мне, но я знаю, что однажды ты это сделаешь, — он говорит с абсолютной уверенностью, как будто не допускает никакого другого варианта.
Честно говоря, я не уверена, что для Кэла существует другой.
— Смотрите! Мое имя! — руки Ками трясутся от напряжения, когда она тащит за собой огромную коробку.
Кэл спрыгивает с дивана и помогает ей занести посылку в дом.
— Что это? — я смотрю на этикетку с именем Ками. Коробка обычная, без какого-либо логотипа или подсказки о том, откуда она.
Кэл опускается на колени на пол рядом с ней.
— Подарок Ками на день рождения.
— Для меня? — она переходит на новую октаву из-за сильного волнения.
Я моргаю несколько раз, чтобы удостовериться в фактах.
— Ты купил ей подарок?
Кэл смотрит на меня со своего места рядом с Ками на полу.
— Да?
— Но ты уже везешь нас в Дримленд на следующей неделе.
— И что? Я сказал Ками, что построю с ней корабль.
Ками задыхается.
Кэл ругается себе под нос.
— Ну, вот и весь сюрприз.
— Банка ругательств!
Кэл роется в бумажнике и протягивает ей пятидесятидолларовую купюру.
Ками вскидывает бровь.
— Что? Вчера у меня закончились сотни.
— Ничего страшного. Пятьдесят умножь на два, — она поднимает вверх два пальца, как знак мира.
Я подавляю смех ладонью, заслужив взгляд Кэла.
Его губы расплываются в улыбке, прежде чем он протягивает ей вторую купюру.
— Тебе лучше пригласить меня на свой выпускной, раз уж я плачу за твое образование.
— Хорошо! — Ками бежит к банке ругательств. Она тащит стул к холодильнику, но Кэл вскакивает и останавливает ее, прежде чем она успевает забраться на него.
— Я помогу тебе, — он поднимает ее в воздух, чтобы она могла опустить купюры в банку. Мне уже пришлось опустошить ее на прошлой неделе: мы с Кэлом часто паясничаем друг с другом.
Возможно, кому-то нужно вызвать кардиолога, потому что мое сердце готово взорваться от того, насколько оно переполнено. Я никогда не думала, что наблюдение за тем, как Кэл общается с Ками, как он заботится о ней, заставит все мое тело чувствовать тепло и покалывание.
Я присаживаюсь на диван и смотрю, как они вдвоем открывают подарок, который он подарил ей на день рождения.
Ками достает вторую коробку без надписей, которая размером со все ее тело.
— Уххх. Что это? — она смотрит на коробку с нахмуренными бровями.
— Подожди, — Кэл достает свой телефон и ищет фотографию.
Он показывает ее Ками, и она задыхается.
— Корабль принцессы Марианны?
— Подожди. Что? — я встаю и бросаю взгляд через ее плечо на экран телефона. Фотография была сделана в какой-то мастерской, повсюду стружка и бутылка клея на краю. В центре фотографии — копия корабля принцессы Марианны, на котором она отправилась на поиски затонувших сокровищ.
Кэл потирает затылок.
— Я попросил Роуэна сделать для нас что-то особенное. Он попросил своих разработчиков взять за основу одну из моделей кораблей, которую я посоветовал после проведения исследований.
Боже мой. Мои ноги трясутся от слабости в коленях.
— Как это вообще возможно?
— В кои-то веки выгодно иметь фамилию Кейн.
У моего сердца нет ни единого шанса.
Ками и Кэл открывают коробку и достают детали, а я сажусь рядом с ними, пока они начинают. Я не мешаю, пока они работают вместе. Иногда я предлагаю помощь, когда она не может сделать то, что он просит, но в основном я с удовольствием наблюдаю, как они работают друг с другом. Есть что-то приятное в том, как Кэл терпелив с Ками, и в том, что он не торопится отвечать на каждый ее вопрос.
В какой-то момент Ками забирается к Кэлу на колени, чтобы лучше видеть, что он делает. Он замирает на секунду, а затем берет ее руки в свои и показывает, как склеивать детали.
Я всегда знала, что Кэл однажды станет потрясающим отцом, и то, как он обращается с Ками, является доказательством этого, даже если он сомневается в своих собственных способностях. Это проявляется в мелочах, которые он делает, даже не замечая.
В терпении. Понимании. В том, как он успокаивает Ками, когда она рассержена или расстроена.
Чем дольше я наблюдаю за ними, тем очевиднее становится, что я не хочу, чтобы это заканчивалось, когда мы продадим дом. От одной мысли о том, что Кэл уедет, у меня начинает болеть в груди, и я не знаю, что делать с этим чувством.