Я загадала, чтобы ты стал моим новым папой.
Боже. Почему-то от этих восьми слов мои колени стали такими же слабыми, как и сердце.
Я обхватываю ее руками и сжимаю.
— Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем этого.
И я имею в виду каждое слово.
Глава 37
Кэл
Когда все ушли, я попытался отвести Лану в сторону, чтобы поговорить, но она бросилась убирать беспорядок, оставшийся после вечеринки. Уайтт, Далила и Вайолет помогали ей. Вместо того чтобы сидеть без дела, я присоединился, хотя было очевидно, что никто этого не хотел. Бездумное занятие дало мне время протрезветь и обдумать все, что произошло сегодня.
Когда я выбросил последний пакет с мусором, Лана уже перешла к укладыванию Ками.
Я не стал беспокоить ее до часа. Когда я поворачиваю ручку двери, она не двигается.
Я прижимаюсь лбом к двери и вздыхаю.
— Лана.
— Уходи. Я устала.
Я могу только представить. Проведя большую часть дня на вечеринке Ками, я удивляюсь, что она еще не спит.
Моя рука остается приклеенной к ручке.
— Мы можем поговорить?
— Нет.
— Я умоляю тебя уделить мне несколько минут своего времени.
Ее стон выходит приглушенным из-за двери между нами.
— У меня нет ничего хорошего, чтобы сказать тебе прямо сейчас.
— Тогда скажи мне не очень хорошие вещи.
— Почему?
— Потому что я бы предпочел, чтобы ты разозлилась на меня, а не отгораживалась. Я не думаю, что смогу выдержать это снова, — кажется, невозможно вернуться к тому, что было раньше. Я не уверен, что смог бы жить в том же доме, зная, как хорошо все могло бы быть между нами, если бы я собрался с духом.
— Ты хочешь поссориться? Отлично. Давай ссориться, — она затаскивает меня внутрь и закрывает дверь.
Я поднимаю руки.
— Я знал, что это неправильно.
Она скрещивает руки.
— Тогда зачем это делать?
Я опускаю голову.
— Потому что я ничего не мог с этим поделать. Быть рядом со всеми... знать, что они, возможно, думают обо мне... Это было слишком много всего сразу.
Ее глаза закрываются, когда она делает несколько глубоких вдохов.
— Я не могу снова переживать эти взлеты и падения, Кэл. Я просто не могу, — ее голос трещит, совпадая с тем, который образуется в моем сердце. — Я не могу заставить тебя захотеть стать трезвым. И, честно говоря, я не хочу быть причиной, по которой ты вообще отказался от алкоголя. Это не сработало в прошлый раз, и не сработает в этот, потому что что-то подобное должно исходить из глубины души. И пока этого не произойдет, тебе никогда не станет лучше. Это я знаю, — она выпускает тяжелый выдох. — Я готова поддержать тебя на твоем пути к трезвости — всегда поддерживала, и всегда буду поддерживать — но только если ты готов приложить усилия, чтобы найти лучшие способы управлять своими чувствами.
Весь прогресс, которого я добился с Ланой до этого момента, ускользает от меня.
Я сглатываю густой ком в горле.
— Я могу выбрать быть трезвым, — мне просто нужно время. Как бы я ни хотел принять предложение Уайтта посещать местные собрания Анонимных Алкоголиков, я не могу этого сделать, пока не пройду курс реабилитации. Я проходил через этот процесс достаточно раз, чтобы знать, что мне нужно, и ежедневные собрания Анонимных Алкоголиков сейчас не помогут.
Ее губы приподнимаются в маленькой, обнадеживающей улыбке, которая режет меня больше, чем все ее слова.
— Я знаю, что ты сможешь. Я никогда не переставала верить в тебя, даже когда ты отказался от себя.
Я сжимаю ее руки и прижимаю их к своему колотящемуся сердцу.
— Пожалуйста, дай мне время, пока мы не продадим дом, чтобы получить помощь. Это все, о чем я прошу.
Моя надежда развеивается, когда она качает головой.
— Пожалуйста, — я прижимаю ее ладонь к своей щеке, обращая ее взгляд к моим умоляющим глазам. — Я хочу быть тем, на кого ты можешь рассчитывать. Я действительно хочу, но я не могу вернуться в реабилитационный центр, пока не продам дом, — отчаяние сквозит в моем голосе.
Процесс копания в моем прошлом и проработки моего дерьма выбьет меня из колеи на несколько недель, а может, и больше, и я не готов к такой эмоциональной боли, пока не уложусь в срок, установленный моим дедом.
Ты имеешь в виду срок получения наследства, о котором ты даже не сказал ей?
У меня заурчало в животе, чувство вины когтями впилось в горло.
Ты можешь сказать ей.
Нет, раздается голос разума.
Рассказывая Лане о завещании деда, я рискую всем, и я прошел через все эти трудности не для того, чтобы еще раз доказать, что я неудачник.
Когда-нибудь я смогу рассказать ей все о наследстве, но сегодня не тот день — как бы мне ни было плохо от того, что я скрываю правду.
Ее взгляд приковывает меня к месту.
— Кого волнует продажа дома?
— Меня, — мой голос дрогнул.
Ее губы поджимаются от отвращения.
Ты теряешь ее снова и снова.
— Почему? — спрашивает она.
— Потому что я взял на себя обязательство продать его и не могу отступить, — мое горло как будто кто-то обхватил рукой и сжал.
— Обязательства перед кем?
— Перед собой, — я говорю абсолютно честно.
— Что?
— У тебя много счастливых воспоминаний в этом доме, и хотя у меня они тоже есть, этого недостаточно, чтобы я хотел сохранить его. Не в коем случае.
Она заметно сглотнула.
— Почему?
— Потому что он напоминает мне о некоторых худших моментах моей жизни. Мать, которую я потерял. Отец, которого больше нет. Дедушка, который бросил меня, когда я в нем нуждался, — я делаю глубокий вдох. — Я не думаю, что когда-нибудь смогу по-настоящему двигаться вперед в своей жизни, когда этот дом все еще висит над моей головой, — слова, которые я произношу, полностью правдивы, но все же они ощущаются как ложь.
Ты делаешь это, чтобы защитить своих братьев и их будущее.
Если я поступаю правильно, то почему мне так хреново?
Она качает головой.
— Если ты серьезно относишься к нам, то ты пойдешь и получишь помощь, пока все не стало еще хуже, независимо от необходимости продавать дом. Я отказываюсь смотреть, как история повторяется — для меня и для моей дочери.