Его рука останавливается на небольшой части моей спины.
— Я хочу, чтобы вы обе смеялись так до конца наших дней.
По мне пробегают мурашки, начиная от щек и до пальцев ног. Он обхватывает мою щеку и притягивает меня ближе к своему лицу.
— Кэл... — предупреждаю я. — А как же Ками?
Скрип матраса и равномерный стук чьих-то прыжков заставляет его улыбнуться.
— Думаю, она сейчас немного занята, — его большой палец проводит по моей нижней губе.
— Все равно.
Он убирает руку, забирая с собой свое тепло.
— Я осмелюсь поцеловать тебя.
Я моргаю.
— Что?
— Ты слышала меня. Либо ты меня поцелуешь, либо будешь вынуждена выдать свой секрет, — низкий гул его голоса заставляет мой низ живота сжиматься.
— Это нечестно, — мой голос трещит. Смелость всегда была моей слабостью, сразу после мужчины, который спровоцировал ее в первую очередь.
Он прижимает мой подбородок ближе.
— Правда или риск? Хорошо подумай.
Я прикусываю губу.
— Мне нужно наверстать упущенное. Пятнадцать, если быть точной, согласно моему последнему подсчету, — кусок дерева на причале, возможно, уже давно исчез, но воспоминания о нем живут в моей голове.
— Такими темпами ты меня никогда не догонишь.
— Только потому, что ты сорвиголова.
Он ухмыляется.
— А ты трусиха.
Трусиха? Я ему покажу.
Я принимаю вызов Кэла и целую его. Наши губы сливаются, между нами вспыхивает энергия. Он вдыхает, когда я провожу кончиком языка по изгибу его нижней губы. Звук направляется прямо к моему клитору.
Все мое тело переполняется его вкусом и запахом, превращая опыт в сенсорную перегрузку. Я пытаюсь определить, что это за ощущения в моей груди, но Кэл не дает мне надолго отвлечься, гладя меня по шее.
Контроль ускользает из моих рук, так как Кэл доминирует. Мир, который я знаю, меняется, когда Кэл становится моим центром притяжения, приземляя меня к нему.
— Мама и Кэл, тили-тили-тесто. Ц-Е-Л-У-Ю-Т-С-Я.
Мы с Кэлом отрываемся. Оба смотрим друг на друга широко раскрытыми глазами. Его губы такие же набухшие, как и его член, прижимающийся к моему животу.
— Сначала приходит любовь. Потом — брак. Потом приходит Ками в карете из Дримленда! — она бросается на меня сверху, прижимая меня к груди Кэла.
Вот и все, мы попались.
— Вы с Кэлом собираетесь пожениться?
Расческа, которой я расчесывала мокрые волосы Ками, выскользнула из моей руки.
— Ммм.
— Можно мне сестру? — ее улыбка расширяется, занимая половину лица.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я знала, что у Ками будут вопросы, но ситуация обостряется слишком быстро, и я не успеваю за ней.
Я достаю расческу и кладу ее на матрас Ками.
— Мы с Кэлом не собираемся жениться, — мой язык внезапно становится тяжелым.
— Почему?
— Потому что не все, кто нравится друг другу, женятся, — и потому что я понятия не имею, дойдем ли мы когда-нибудь до такого состояния, когда это будет хотя бы отдаленно возможно.
Не будь такой пессимисткой.
Трудно не быть, когда пессимизм в некоторые дни становится для меня практически установкой по умолчанию.
— Значит, он тебе нравится? — она сопровождает свой вопрос несколькими воздушными поцелуями, заставляя меня смеяться.
— Конечно.
— Мне тоже, — она усмехается.
— Правда? — ее ответ не удивляет меня, но приятно получить подтверждение, особенно после всего, что произошло с Виктором.
— Да. Он добрее, чем Виктор. Он слушает меня, любит задавать вопросы и не заставляет меня чувствовать, что я его беспокою, — признание вырывается из нее.
Я изо всех сил стараюсь держать свои эмоции под контролем. Это почти невозможно, особенно когда Ками заговорила о Викторе. Это моя вина, что она попала в ситуацию, когда мужчина относился к ней не как к принцессе.
Никогда больше.
Я заправляю прядь мокрых волос ей за ухо.
— Я тоже думаю, что он намного приятнее Виктора.
— И он заставляет тебя смеяться и улыбаться.
Мои брови поднимаются.
— Я всегда смеялась и улыбалась.
— Да, но сейчас ты делаешь это гораздо чаще.
Я теряюсь в словах. Это такое простое замечание со стороны Ками, но от него у меня болит вся грудь.
Ками вскрывает пузырь эмоций, образовавшийся в моей груди, случайным вопросом, доказывая, что шестилетние дети действительно обладают внимательностью щенка.
— Можно мне теперь сказку на ночь?
Я соглашаюсь с просьбой Ками, хотя ее комментарий остается со мной надолго после того, как она засыпает.
Кэл нашел дорогу в мою кровать, пока я была занята с Ками. Я заползаю под простыни и прижимаюсь к нему, хотя меня совершенно не замечают, пока он продолжает читать свою книгу. Его сосредоточенный вид вызывает у меня тихое хихиканье.
Он заставляет тебя смеяться и улыбаться.
Кэл заставляет меня делать гораздо больше. Он заставляет меня веселиться, радоваться жизни и мечтать так, как я уже давно забыла за эти годы. Даже когда шансы складываются против нас, он заставляет меня верить, что у нас все получится.
Но больше всего он заставляет меня доверять ему. Влюбиться еще раз.
В него.
Глава 41
Кэл
Солнечные лучи пробиваются сквозь занавески, освещая Лану ранним утром. Если бы я мог, я бы провел здесь с ней все утро. Выбираться из спальни до того, как проснется Ками — сущая пытка. Как будто каждая клеточка моего тела протестует против движения, делая каждый шаг прочь от нее невозможным.
— Я должен идти, пока Ками не проснулась, — даже если Ками застала нас целующимися, мы не хотим, чтобы она подумала, что происходит что-то еще. Я с нетерпением жду того дня, когда мне не придется красться по своему дому, скрывая свои чувства из-за шестилетнего ребенка.
Единственный ответ Ланы — зарыться поглубже в мою грудь.
Я пытаюсь отцепить ее конечности от своих, но она держится.