— Но как насчет того, чтобы пойти в аквапарк? — я рассматриваю свой наряд, состоящий из шлепанцев, цельного купальника и пары джинсовых шорт.
— Как бы мне ни хотелось провести с тобой целый день в купальнике, это может подождать до завтра.
— Но Ками...
Он прервал меня.
— Я не против того, что я запланировал. Она сама вчера дала мне добро. Правда, малышка?
Ками показывает ему большой палец вверх, не отрываясь от экрана.
— Видишь? — Кэл поднимает бровь.
— Она была в курсе всего этого все время? — мой рот открывается.
— Сюрприз, — Ками смотрит вверх с широкой ухмылкой.
— Она ничего не сказала, когда я нарядила ее в купальник сегодня утром.
— Потому что он дал мне денег!
Я моргаю, глядя на Кэла.
— Сколько?
— Ты действительно можешь назначить цену за благоразумие?
— Тысяча долларов! — визжит Ками, чуть не уронив мой телефон.
— Одна. Тысяча. Долларов? — в конце мой голос повышается.
— Я его хорошо надула, мамочка, — она протягивает мне кулак для удара, чему ее, несомненно, научил мужчина, улыбающийся рядом со мной.
Я прижимаю ладонь ко лбу.
— Я не уверена, как я переживу вас двоих.
— Пойдем. Мы опаздываем, — он кладет руку мне на поясницу.
— Куда опаздываем?
— Увидишь, — он ведет нас к синей двери немного в стороне от того места, где нас высадил гольф-кар. Потянув за нее, она со скрипом открывается.
На меня сразу же обрушивается запах свежеиспеченного хлеба и булочек с корицей.
— Боже мой! — я принюхиваюсь. — Это пахнет потрясающе.
Его ухмылка расширяется, когда он хватает меня за руку и тянет внутрь. Мы проходим через полуосвещенный коридор, прежде чем он открывается в массивную кухню, оборудованную по последнему слову техники.
— Bonjour! — Здравствуйте! — мужчина в белом поварском костюме размахивает в воздухе ножом.
— Скажи мне, что это не тот, о ком я думаю, — я оттаскиваю Кэла на шаг назад.
— Сюрприз, — он ухмыляется.
— Вы Алана? — спрашивает шеф-повар Габриэль с намеком на французский акцент. Он вытирает полотенцем муку со своей руки, прежде чем предложить мне пожать ее. Его улыбка вживую еще ярче, чем на телевизионных шоу, в которых он принимает участие, поэтому он выглядит гораздо более приветливым, чем можно было бы ожидать от человека, которому платят за то, что он кричит на пекарей и критикует их навыки.
— Здравствуйте, — пискнула я, хватаясь за его руку.
Боже мой. Ты пожимаешь руку Шоколадному Королю.
Моя рука дрожит в его руке, что он никак не комментирует. Я никогда не думала, что буду такой девушкой, которая подвержена звездной болезни, но вот я здесь, с колотящимся сердцем в груди и вспотевшей ладонью, стою перед человеком, за карьерой которого я следила со школьных лет.
Шеф-повар отпускает мою руку.
— Кэл рассказал мне о вашей любви к выпечке.
— Рассказал? — мой голос достигает наивысшей точки.
— Да. Мы с ним подумали, что было бы здорово, если бы мы вместе сделали торты на его день рождения.
Я дважды моргаю.
— Простите. Вы сказали «торты»? Во множественном числе?
Кэл кашляет в слабой попытке скрыть свой смех.
— Да. Торты, — он подчеркивает звук «ы», ухмыляясь. — Я должен был научить вас одному из моих рецептов, но когда я поговорил с Кэлом о его любимых сладостях, я подумал, что мы могли бы обменяться рецептами. Мне говорили, что ваш торт «Три Молока» просто бесподобен.
Я бросаю взгляд на Кэла через плечо.
— Я не знала, что вы с Кэлом знакомы.
Кэл пожимает плечами.
— Мы продюсируем его шоу.
— Конечно, — разве хоть что-то в мире защищено от компании «Кейн» и их влияния?
Кто ты такая, чтобы жаловаться? Теперь ты проведешь день с Шоколадным Королем!
Шеф-повар Габриэль улыбается мне.
— Может, начнем? Мне нужно успеть на самолет сегодня вечером, а Кэл сказал, что вы должны присутствовать на ужине.
— Конечно. Да! — я делаю несколько нерешительных шагов к металлическому прилавку.
— Мы с Ками собираемся поработать над украшением сахарного печенья и кексов для завтрашней встречи команды приятелей Роуэна, — Кэл целует меня в щеку.
Ками передает мне мой телефон, а затем поднимается и берет Кэла за руку. Они вдвоем идут в другой конец склада, где несколько сотрудников стоят с подносами печенья, кексов и принадлежностей для украшения.
— Вы готовы начать? — шеф хлопает в ладоши.
— Да, шеф.
Он усмехается.
— Пожалуйста, зовите меня Габриэль.
Я бросаю взгляд в сторону Кэла и охаю. Его улыбка расширяется, прежде чем он поворачивается обратно к Ками, которая уже погружает пальцы в миску с глазурью. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами, но улыбается, когда Кэл тоже проводит пальцем по краю миски.
Эти двое слишком похожи, на мой вкус.
Лгунья.
Шеф-повар Габриэль начинает перечислять шаги, рассказывая об ингредиентах, которые он использует. Я впитываю каждую деталь, как новоиспеченный пекарь, который впервые учится правильно разбивать яйцо.
Вместе мы с шеф-поваром приступаем к работе над праздничным тортом Кэла. Одно дело — видеть приемы Габриэля по телевизору, но совсем другое — наблюдать за таким талантливым человеком, как он, воочию. Все в нем невероятно.
То, как он превращает гранулы сахара в украшения, которые могут соперничать с лучшими ресторанами Лас-Вегаса.
Его техника нанесения глазури, по сравнению с которой то, что происходит на телевидении, выглядит по-любительски.
Его умение найти баланс между страстью и перфекционизмом, когда он превращает торт на день рождения Кэла в произведение искусства.
— Fini — Закончил, — он вращает поднос с тортом по кругу, демонстрируя свое творение.
— Вау, — я рассматриваю торт Кэла со всех сторон.
Навыки, приобретенные Габриэлем за двадцать лет работы пекарем, говорят сами за себя, и у меня чешутся руки приобрести хотя бы малую толику его опыта.