– Эван, пуля фактически сделала тебе лоботомию, – скрещивает руки на груди Марк. – Ты понимаешь, как мало людей смогли пережить подобное?
– Финеас Гейдж29, – подсказываю я.
– Неплохое сравнение, – кивает Марк. – В него не стреляли, хотя у него в голове был железный прут. И это сделало его более жестоким и непредсказуемым.
– Но у меня всё наоборот. Я не чувствую агрессии.
– Мозг – это такая загадочная вещь. Мы ещё многого о нём не знаем. Известно, что он обладает замечательным свойством самовосстановления. Для замены поврежденных нейронных путей создаются новые. Даже состояние Гейджа со временем значительно улучшилось, и это при том уровне знаний, которые существовали двести лет назад.
Я киваю. Наше время закончилось, и за дверью ждёт Джонатан.
– Тебя должны скоро выписать, – говорит Марк. – Я не могу заставить тебя ходить ко мне на приём после того, как ты отсюда выйдешь, но мне хотелось бы, чтобы ты об этом подумал. Мой номер телефона не изменился. Если ты когда-нибудь захочешь встретиться, пожалуйста, дай мне знать.
– Так и сделаю, – говорю я ему. – Береги себя.
Мы жмём друг другу руки, и Марк идёт к двери. Когда он уходит, появляется Джонатан с отчётом о делах. Он рассказывает мне всё о новом бухгалтере, которого нанял, и о том, что теперь у него есть программа для отслеживания любых незапланированных изменений. Мы обсуждаем некоторые цифры и поставки, но я только наполовину внимателен. Когда он заканчивает, я решаю с ним поговорить прямо.
– Джонатан, нам надо кое-что обсудить.
– В чём дело, босс?
– Не думаю, что смогу и дальше всем заниматься, Джон, – смотрю на него и вижу на его лице замешательство. – Не потому, что в меня стреляли – по крайней мере, я так думаю, – но я просто не могу. Мне с самого начала этого не хотелось. И поступил я так только потому, что этого хотел Ринальдо.
– Знаю, брат.
– Ты и Малыш Эдди, у вас всё под контролем, – продолжаю я. – Считаю, что, наверное, следует всё так и оставить.
– Ты собираешься уехать? – спрашивает он.
– Нет, я хочу остаться в Чикаго. Я не собираюсь убегать. Ты даже можешь, если тебе так нравится, вести дела от моего имени, но я не хочу больше управлять бизнесом. Не думаю, что сейчас способен на это.
– Ты ведь это серьёзно?
– Да. Ты знаешь, что делать. Но надеюсь, что, может быть, ты решишь пойти в другом направлении. Ты умный парень, Джонатан. Ты мог бы взять в свои руки все финансы и действительно направить их на что-то другое. Всё не должно остаться, как было всегда. В любом случае, я не хочу в этом участвовать.
– Понял тебя, Эван. Я поговорю с Малышом Эдди и дам тебе знать, что мы решим.
– Звучит неплохо.
Джонатан встаёт. Остановившись у двери, он долго смотрит на меня.
– Ты изменился, не так ли?
– Да, – тихо говорю я, – думаю, что да.
***
– Уверен, что хочешь увидеть? – спрашивает Алина. Сцепив руки, она закусывает губу.
– Ты пытаешься сказать, что я некрасивый? – улыбаюсь ей. – Всё в порядке. Давай его уже сюда.
Она протягивает мне зеркало, и я смотрю на своё лицо. Чуть выше левой челюсти и до линии волос тянется длинный уродливый шрам. Касаясь его верха, откидываю прядь волос в сторону и вижу остальную часть. На рубцовой ткани волосы не растут.
Шрам уже не красный и не такой грубый – операция прошла больше месяца назад. На самом деле всё не так плохо, как я думал, и со временем он обязательно исчезнет.
– Не знаю, – говорю я, – по-моему, выглядит довольно мило.
Алина закатывает глаза.
– Что? Считаешь, что это не сексуально?
– Я думаю, ты сам по себе секси, – говорит она. – Шрам не имеет значения. Мне просто нужно, чтобы ты вернулся домой, и тогда я покажу, как к тебе отношусь.
– Зачем ждать?
– Здесь? – она смотрит на дверь. – Кто-нибудь может войти.
– Да, и что? Я же не буду прямо сейчас платить тебе наличными. Нас точно не смогут обвинить в непристойном поведении на публике – это частная палата.
– Ты, правда, думаешь, что готов к этому?
Я беру её за руку и, глядя в глаза, прижимаю ладонь к своему напрягшемуся члену.
– Определённо.
Алина обхватывает пальцами через простыню мой ствол. Когда она начинает его поглаживать, я откидываю голову на подушку и закрываю глаза.
– О, да. Я определённо к этому готов.
Алина хихикает, отводит руку от паха и откидывает простыню. На секунду бросив взгляд на дверь, отодвигает больничную пижаму и снова берёт в руку мой член. Обхватив пальцами ствол, она смотрит мне в глаза, а другой рукой начинает поглаживать свою грудь.