Как только Ринальдо получает всю информацию, он поворачивается ко мне.
— Кто-нибудь из группы Марчелло остался?
— Только один, — говорю я ему. — Известен как Гарпия.
— Джеймс Хартленд, — поясняет Джонатан, щёлкая по клавишам ноутбука. — Он был одним из дилеров Марчелло.
— Поговори с ним, — поручает мне Ринальдо.
— Не получится, — говорит Джонатан. — Похоже, он попал в больницу. Парень в коме.
Ринальдо смотрит на меня, а я пожимаю плечами.
— Простите, сэр.
— Есть другие варианты?
— Можно проследить за продажами на улице.
Предложение Поли никуда не годится.
— Нет, не нужно ни за кем следить, — я отталкиваюсь от стены и подхожу к Ринальдо. — Мы должны проверить полицейские отчёты и больницы на предмет огнестрельных ранений. Искать надо тех, кто был ранен Ругером.
— Я могу этим заняться, — говорит Джонатан. — Это займёт некоторое время.
— Обрати особое внимание на то, что происходит за пределами юга, — барабанит Ринальдо пальцами по столу. — Особенно всё, что касается русских.
— Понял.
Когда Ринальдо усаживается за стол и просматривает остальные документы, подготовленные Беккой, группа начинает потихоньку расходиться. Бени плетётся позади, ожидая, пока Луиза попрощается с отцом, а потом следует за ней из кабинета.
— Что-нибудь ещё, сэр? — мы последние, кто остался в комнате, и Ринальдо выглядит немного нервным.
Я не могу понять, почему. Да, оружие мы упустили, но не так уж и много. В прошлом у нас были бо́льшие потери, но они не заставляли его так сильно напрягаться.
— Нет, ты можешь идти.
— Вы уверены, сэр?
Он смотрит на меня и вздыхает.
— Уверен, сынок. Посмотрим, что вы с Джонатаном сможете накопать.
— Хорошо, сэр.
Когда я уже собираюсь уходить, в дверь входит Фелиса. Я наблюдаю, как её глаза расширяются, когда она замечает меня. Она не ожидала, что здесь будет кто-то ещё, и колеблется, прежде чем пройти остальную часть пути.
— Заходи, — говорит Ринальдо. — Мы закончили. Эван, свяжись со мной позже.
— Да, сэр, — я выхожу в коридор, но не успеваю покинуть комнату, как слышу через не до конца закрытую дверь их голоса.
— Надеюсь, я не помешала, — говорит Фелиса.
— Нет, — отвечает Ринальдо. В разговоре наступает пауза, и я уверен, что их приветствие стало более интимным. — Я волнуюсь за него.
— Ты о нём много беспокоишься, дорогой.
Дорогой. Меня немного подташнивает.
— Он очень важен для меня, Фелиса. Он, как никто другой, является важнейшей частью моей семьи и этой организации. В некотором роде, он сильный и наиболее подходящий, чтобы заменить меня, но я не знаю…
— Ты сомневаешься, достаточно ли он стабилен.
— Пока он работает, всё в порядке, — говорит Ринальдо. — Но когда он отвлекается от своей цели – вот тогда он становится наиболее опасным.
— Ты думаешь, он может тебе навредить?
— Мне? О нет, Эван никогда не причинит мне вреда. Меня больше беспокоит, что он может навредить себе.
— Может, стоит кому-то за ним присмотреть? — предлагает Фелиса.
— Он заметит, – отвечает Ринальдо. — И вероятнее всего просто убьёт того, кто за ним будет следить.
— Он на самом деле отреагирует таким образом?
— Это единственный известный ему способ реагировать. Ну, хватит об этом – у меня есть кое-что для тебя.
Я слышу, как открывается ящик стола Ринальдо и Фелиса ахает.
— О, Налдо! — я напрягаюсь, когда она использует это имя. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме Леле, так его называл. — Он такой красивый!
— Ну, если ты хочешь научиться играть в большой теннис, то должна иметь правильный браслет! — смеётся он. — Мы едем на корт?
Не желая быть замеченным, я иду по коридору и тихо открываю дверь, ведущую на лестницу. На улице я стою, прислонившись к «камаро», курю и жду, желая посмотреть, спустятся ли они вместе. Через несколько минут они выходят из здания, и Ринальдо её обнимает. Она улыбается ему, а он ей. Теннисный браслет на запястье сверкает на солнце. Хотя я стою на виду, они не смотрят в мою сторону, садятся в его машину и уезжают.
Я испытываю искушение последовать за ними.
И тут рядом со мной, качая головой, появляется Ральф.
— Да ну? Почему нет? — сверлю я его взглядом.
— Потому что ты злишься и сделаешь какую-нибудь глупость.
Я сую сигарету в рот и глубоко затягиваюсь, прикусывая фильтр. Докуриваю и бросаю окурок на землю, потом забираюсь в «камаро» и хлопаю дверцей.