– Вы правы, – сказал он, – но не совсем. Пожалуй, ваши родители не ошибались, и вы-таки избавились от вашего страха перед инопланетянами за несколько часов пребывания в госпитале. На Приликлу вы произвели сильнейшее впечатление. Он сказал, что, когда вы познакомились с медицинской бригадой на «Ргабваре», уровень вашей ксенофобии был минимален, что вы неплохо с ней справлялись и вскоре избавились от нее окончательно. Это произошло в то время, когда вирус-целитель вас уже покинул. С тех пор, как случилось происшествие с Морредет и вирус ушел от вас, любопытство к инопланетянам, испытываемое вами, принадлежало только вам, и никому больше.
– Это комплимент? – спросил Хьюлитт и улыбнулся.
– Нет, наблюдение, – буркнул О'Мара, – моя работа здесь состоит в том, чтобы приводить головы в порядок, а не кружить их. Однако кое-какую пользу из изложенных вами сведений мы все же можем извлечь. Опишите-ка подробнее это объединенное любопытство и его интенсивность. Допустим, что вирус главным образом интересовался инопланетянами в плане вселения в них. Ощущали ли вы нечто в этом духе на фоне любопытства? Например, не создалось ли у вас такого впечатления, что вирус-целитель мог бы уйти к другому носителю добровольно? Полностью ли вы уверены в том, что его уход от вас зависел от вашего эмоционального состояния, как в случае с вашей кошкой и Морредет? Постарайтесь припомнить ваши чувства и хорошенько подумайте над ответом.
– Мне не нужно долго думать, чтобы ответить на эти вопросы, – возразил Хьюлитт. – Во время тех двух случаев, когда вирус-целитель покидал меня, я ощущал глубочайшее сострадание, но я не уверен целиком и полностью в том, что это чувство является обязательным для перехода вируса от одного существа к другому. Что касается кошки, то она пробыла рядом со мной всю ночь, но контакт с Морредет был кратким – минута, ну, чуть дольше. Я помню, как мне хотелось отдернуть руки – мазь, покрывавшая рану на боку Морредет, вызывала у меня отвращение, но сначала я просто не мог оторвать руки. Когда же я в конце концов оторвал их, я помню, что мои ладони и пальцы ощущали нечто странное: жар, покалывание. Но эти ощущения исчезли через несколько секунд. Вероятно, они были субъективными. Раньше я об этом не рассказывал, потому что никто не верил ни единому моему слову, да я и сам особого значения этому происшествию не придавал.
– А еще чего-нибудь не помните – чего-нибудь такого, чему вы придали-таки особое значение? – поинтересовался О'Мара.
Хьюлитт вдохнул поглубже и больше ради Приликлы, нежели ради О'Мары, уже не в первый раз постарался не обижаться на насмешливый тон психолога.
– Если предположить, – продолжал он, – что для того, чтобы вирус перешел к другому носителю, необходим физический контакт, а он, допустим, постоянно интересовался такой возможностью, как тогда быть с моим интересом к Летвичи и к тому доктору, который въехал в палату, извините, в цистерне? Я совершенно уверен, что никакого физического контакта с ними мне не хотелось, особенно – со Старшей сестрой, так что любопытство, следовательно, принадлежало мне. Означает ли это, что вирус-целитель тратит свое время на чувства, осуществить которые не в состоянии, или он способен переместиться в любое живое существо, независимо от его вида?
О'Мара коротко, раздраженно рассмеялся и протянул:
– Да... Никогда не исключается такая возможность, что вместо помощи в решении проблемы получишь новые осложнения. Если вы правы и ваш дружок не ограничивается перемещением внутрь теплокровных кислорододышащих существ, то наши поиски в значительной степени усложнятся. – О'Мара обвел взглядом врачей. – Возможно ли такое вот радикальное преодоление межвидового барьера?
– Настолько близко к невозможному, что и говорить не стоит, – откликнулся Конвей.
– До тех пор, пока у нас не появился пациент Хьюлитт, – съязвил О'Мара, – мы считали невозможным и то, что микроорганизм, зародившийся на одной планете, способен выжить внутри существа, зародившегося на другой планете.
Конвей не оскорбился. Он сказал:
– Вот почему я ответил: не невозможно, а близко к невозможному, сэр. В метаболизме и прочих жизненных процессах хлородышащих существ по сравнению с кислорододышащими столько отличий, что биохимическая адаптация и здесь близка к невозможной.
– Да и кому бы в голову пришло поселиться внутри илленсианки? – пробурчал Нэйдрад.
– Что касается еще более экзотических форм жизни – таких, как ТЛТУ, СИЛУ или ВТХМ, – продолжал Конвей, никак не отреагировав на то, что его прервали, и устремив взгляд на Хьюлитта, давая тому тем самым понять, что мысли свои излагает для него, – то я с большой уверенностью могу утверждать, что они как носители нашему вирусу совершенно не годятся. Первые дышат перегретым паром с высоким давлением – в такой среде прежде стерилизовали хирургические инструменты. СНЛУ – существа, жившие в метановой среде, имеют сложнейшую минеральную и жидкостную структуру, разлагающуюся при температуре, на восемнадцать градусов превышающей абсолютный ноль. Что касается ВТХМ, то телфиане тоже жаролюбивы, но не потому, что у них повышенная температура тела, а потому, что для поддержания жизни они нуждаются в потреблении жесткого излучения.