Нет, мама все-таки права: я сама не знаю, чего мне надо! Есть Роберт. Он, конечно, не идеален, но я уже не в том возрасте, когда верят в принцев. Мне достаточно того, что Роберт всегда рядом, чисто выбрит, модно подстрижен и от него хорошо пахнет дорогим лосьоном. И он помогает деньгами. Кстати, о деньгах!
Я выпотрошила свою сумку, вывалив ее содержимое на кровать. На самом дне лежал конверт, который Роберт незаметно сунул мне в карман сразу после операции. Когда я получила такой конверт в первый раз, то испытала чувство стыда, даже пробовала отказаться. А Роберт тогда предложил мне не быть дурой, потому что пациенты благодарят врачей, как могут, и не след отказываться от того, что получено как подарок. «А ты предпочла бы, чтобы они подарили тебе еще одну ненужную вазу или коробку конфет, когда от них уже дома деваться некуда?» – спросил он. Я знала, что все берут эти конвертики с «благодарностями» – так уж заведено практически в каждой больнице любого мегаполиса. «Бесплатной медицины не бывает». В других отделениях мне редко что перепадает, ведь анестезиолог – человек, так сказать, лишний, не принадлежащий к кругу хирургов, распределенных строго по отделениям. Только на ортопедии я как-то влилась в коллектив, да и то в основном благодаря Роберту. Стал бы он так стараться, если бы я не была его любовницей? Сомневаюсь, не тот персонаж. В своем же собственном отделении я тоже – не пришей кобыле хвост. Реаниматологи работают в команде, а я кто? Анестезиолог, поэтому такая уж у меня судьба – кочевать по отделениям и нигде не считаться своей.
В любом случае, эти деньги мне пригодятся – Славка подсуропил, чтоб его… Огромный долг, доставшийся мне «в наследство» от внезапно испарившегося мужа, требовал ежемесячных выплат. Бизнесмен из него всегда был никудышный, но энергия била ключом, и вот в результате – долг в пять миллионов, включая проценты, а ведь я даже не представляю, что за дело он собрался раскрутить! Ну почему, почему Славка не мог, как другие мужья, просто работать по найму и приносить в дом пусть и небольшие, но стабильные деньги? Ведь я в принципе неплохо зарабатываю (по крайней мере, я так полагала, пока не пришлось расплачиваться за муженька!). Но нет, Славка всегда стремился в заоблачную высь. Так надо было, черт подери, в космонавты идти – по крайней мере, это принесло бы почет и уважение. Его неувядающая мечта разбогатеть не раз подводила наше семейство к самому краю долговой пропасти, но теперь, кажется, я никогда не была настолько близка к тому, чтобы в нее рухнуть!
– Чем занимаешься? – поинтересовался Дэн, входя. Я быстро метнула конверт с «благодарностью» под подушку.
– Да вот, любуюсь, – усмехнулась я, поворачиваясь обратно к зеркалу. Сын сел позади меня и осторожно снял обруч. Волосы рассыпались по плечам.
– Есть на что, – тихо сказал он, кладя подбородок мне на плечо. – Ты же у меня красавица, ма! Почему не позволяешь мне написать твой портрет?
Это правда. Я не хочу, чтобы Дэн меня рисовал. Я терпеть не могу даже фотографироваться, а уж от мысли о долгих сеансах неподвижного сидения при написании картины мне вообще делается дурно.
– Тебе не придется тратить много времени, – словно прочитав мои мысли, заметил Дэн. – Я хорошо знаю твое лицо, фигуру. Мне просто нужно будет от тебя полчаса раз в пару дней. Ну, давай же, ма!
В его голосе послышались умоляющие нотки, а противостоять им я не умела никогда. Умела бабушка, но сейчас ее рядом не оказалось.
– Ладно-ладно, – вздохнула я. – Сломил волю матери!
– Вот здорово! – обрадовался Дэн. – Завтра же начнем.
– Завтра не получится, – покачала я головой. – Дежурство. Начнем послезавтра: у меня будет два свободных дня.
В коридоре хлопнула дверь, раздался приветственный лай Куси. Вернулась из театра мама, и я поняла, что лечь пораньше не придется: она не сможет устоять и не поведать нам во всех подробностях, что это был за спектакль и почему он ей не понравился.
* * *С утра у меня есть еще одна обязанность – навестить соседок со второго этажа, Галину Васильевну Голубеву и ее дочь Светлану. Так уж получилось, что мне приходится опекать это маленькое семейство вот уже несколько лет – с тех самых пор, как Галина Васильевна, узнав, что я врач, попросила меня сделать ей несколько уколов. Каждый раз, входя в жилище Голубевых, я чувствую, как к горлу подступает комок. Квартира явно и давно нуждается в ремонте: обои во многих местах отстают от стен, плитки линолеума, уложенные еще с самых первых дней после сдачи дома, крошатся, осколки валяются повсюду. Старая мебель, протекающие кран и унитаз, но главное – запах. Запах старости и тлена не спутаешь ни с каким другим, как и запах откровенной бедности.