— Да уж знаю.
— Крепкий мужик?
— Баба.
— Совсем грустно. И что? На чем она тебя поймала?
— Да на всем. Я у нее — вот где. — Малютов с силой сжал кулак.
— Так, я понимаю, ты эту болезнь запустил?
— Запустил.
— Просто так ее убрать уже нельзя?
— Вот, веришь, Миша, не знаю. Может, можно, а может, она как-то застраховалась.
— К-козел, — смачно выговорил Паратов.
Малютов виновато улыбнулся.
— Она где?
— В Бутырке.
— Она, значит, в Бутырке, а ты в Азию собрался.
— Помоги, Миша.
Паратов выпустил большое облако дыма и наблюдал, как оно тает.
— Поможешь?
— Помогу, конечно. Мы не для того поднялись с колен, чтоб нас теперь поставили раком.
— Спасибо.
— Одним «спасибо» не отделаешься. Кто еще в курсе?
— Никто.
— А жена?
— Нет. Никто. Я тут подстраховался.
— Да уж слышал — прямо шекспировская трагедия, труп на трупе.
— Ну ладно, — обиделся Малютов. — Я никого не убивал.
— Это все?
— Все. С остальным я сам разберусь.
— Ага, значит, остальное тоже есть?
— Да там девчонка одна. Но она, кажется, вовремя почуяла, куда ветер дует.
— Доверяешь?
— Что я — совсем дурак?!
— Нет, ты не дурак. Ты — козел, б…, — повторил Паратов. И выматерился так, что перестал быть похожим на благообразного старика.
Малютов успокоился — если Паратов кроет матом, значит, поможет.
ГЛАВА 8
Ирина притормозила у палатки и сказала, мечтательно глядя на Вадима:
— А вы, видать, законов не знаете.
— Каких законов?
— Неписаных.
— В смысле… — Вадим кивнул на палатку.
— В нем самом, — улыбнулась Ирина. — Как-никак — дебют.
— Не очень удачный, — виновато улыбнулся Вадим.
— Ничего, первый блин комом.
— А что будете?
— Коньяк.
— Странно, женщины обычно любят ликер.
— Я не женщина, я госпожа следователь.
— Значит, коньяк?
— Да.
— А какой?
— Хороший.
— Армянский?
Ирина вздохнула.
— Ну, армянский.
— Не ликер? — уточнил Вадим.
— Нет.
— Странно. Женщины любят сладкое. А вы нет?
— Нет. Может быть, вы любите ликер?
— Нет, но ликер дешевле. Хотя это неважно, потому что у меня все равно нет денег.
— Та-ак, — протянула Ирина, отворила дверцу машины и побежала к палатке.
— Э! Не надо! — крикнул Вадим вслед, но Ирина уже платила деньги, ей что-то подали в пакете, и она бежала обратно.
— С получки отдадите, — строго сказала она.
— Согласен. А стаканчики есть? Или из горла?
— Та-ак, — снова протянула Ирина. — Предстоит большая воспитательная работа. Во-первых, я за рулем не пью, во-вторых, это неприлично по определению. В-третьих, я так понимаю, что к себе вы меня не пригласите.
— У меня мама…
— Падаю стремительно, — про себя сказала Ирина. — Поехали ко мне.
— А это удобно?
— Вообще-то этот вопрос должна была задать я. Но поскольку эмансипация достигла апогея, отвечаю: я к вам приставать не буду.
Через пятнадцать минут они уже входили в квартиру. Вадим бросился снимать обувь, но Ирина остановила:
— Не надо, не в бане. И потом, это слишком интимно.
— Да, извините.
Она отвела его в комнату, усадила на диван, а сама ушла на кухню.
Вадим ошалело вертел головой, пытаясь разглядеть все сразу — книги, картины, статуэтки, гобелены.
— Ну, — вернулась Ирина, неся на подносе коньячные рюмки и черные маслины в плошке, — за знакомство!
Вадим бросился наливать, но Ирина его остановила:
— Вы, надеюсь, помните, что это не водка, что наливать надо всего на два пальца от дна?
— Правда? — опешил Вадим.
Но налил правильно.
Они чокнулись и выпили.
— Ну, рассказывайте, очаровывайте, — сказала Ирина.
— А чего рассказывать? — вдруг сразу заплетающимся языком спросил Вадим.
— Ну, про житье-бытье в районке.
— Да чего там — преступников ловили, ничего интересного.
— Не может быть. Следовательская работа — это же сплошные приключения. По себе знаю. Впрочем, сначала выпьем. Только теперь налью я. А вы пока протяните руку и вон, видите, выключатель. Слишком много света. Никакого интима.
Вадим громко сглотнул от этих слов и потянулся к выключателю. Осталось гореть только тусклое бра.
Ирина налила, протянула Вадиму бокал.
— Ну что, на брудершафт?
— Можно, — робко согласился Вадим.
— Тогда до дна.
Они переплели руки, как это положено при брудершафте. Вадим медленно высосал бокал и сделал губы бантиком.