«Нет, я не могу туда идти. Мне нельзя туда идти. Там очень опасно. Мне надо бежать, мне надо спрятаться. Я сейчас в миллиметре от смерти».
Это возникло само собой, как бы не связанное с только что произошедшим. Но это было единственное и самое верное. Ноги сами повернули от подъезда.
Она не побежала, она медленно пошла вдоль дома. Ей бы действительно уехать отсюда побыстрее, но она все равно хотела проверить себя.
Она остановилась за углом и стала смотреть.
И все произошло, как по заказу. Словно это она ставила спектакль, который теперь разыгрывался, словно она знала каждый следующий ход.
К дому вдруг подкатили с пронзительным воем милицейские машины, а еще через минуту вывели в наручниках Нинель и ее жениха.
Сзади шли мужчина и женщина.
Мужчину Инна откуда-то знала…
Как она добралась домой, Инна не помнила. Она обнимала сына, приговаривая почти безумно:
— Это ты меня спас, это ты, мой родной! Мамочка с тобой не пропадет! Мамочка не бросит тебя…
Потом, когда немного успокоилась, стала раскладывать по полкам.
Дежкиной там не было. Значит, это совсем другие люди, значит, это ее враги. Значит, ничего не кончилось, а все только начинается.
Или Дежкина послала этих людей, чтобы они привели Инну насильно? Нет, на Клавдию Васильевну это не похоже.
Тогда что выходит? Тогда выходит, что сама Дежкина в беде.
Инна несколько раз набирала домашний телефон Клавдии Васильевны, просто чтобы удостовериться, что с той все в порядке. Но трубку никто не брал ни днем, ни ночью.
В прокуратуру она позвонила только на следующий день. Но в кабинете Дежкиной телефон не отвечал.
Инна металась мыслями в пустом непонятном пространстве и не находила никакого хоть мало заметного ориентира.
Она твердо знала только одно: теперь она в еще большей беде.
Наконец с третьего раза телефон в кабинете Дежкиной подняли:
— Слушаю.
— Мне бы Клавдию Васильевну.
— Она в отпуске, — чуть помедлив, ответил мужской голос.
Так вот в чем дело!
Дежкину отправили в отпуск, а сами за ее спиной…
«Так, надо успокоиться и придумать, как быть дальше. Нинель не знает, где я сейчас живу. Хотя нет, я как-то проговорилась, что мне далеко до нее добираться из Домодедова. Все. Это проще некуда. Не такой уж большой поселок. Тут меня найти за час можно. Но тогда они бы приехали еще вчера. Значит, Нинель не проговорилась или не вспомнила. Но это все пока, пока. Сколько времени это «пока» будет длиться — не знаю. Куда, куда сейчас мне бежать? Далеко из Москвы нельзя, мне надо довести дело до конца, скоро будут визы, скоро я смогу уехать. Или не смогу? Вообще на вокзалах и в аэропортах лучше не появляться. Хотя бы эти дни. Потом они забудут. Или… Или я умру».
Успокоиться так и не получилось. Инна выкурила целую пачку, уже тошнило, но никакого выхода не нашла.
Впрочем, был один. Но о нем она старалась не думать.
Она все еще хотела справиться сама, но чем дальше, тем настойчивее стучалось в мозгу другое — Дежкина, только она поможет…
ГЛАВА 13
На этот раз Малютов приехал без приглашения.
Паратов был не очень доволен. Сердито пыхтел трубкой и долго усаживался в плетеное кресло под дубом.
— Что суетишься, Вова, — сказал он наконец. — Работа адова будет сделана, и делается уже.
— Миша, я по другому поводу. Ты помнишь такую фамилию — Старков?
— Старков? Смутно. А кто такой?
— Это следователь из районки, ты мне его присоветовал.
— Да, крепкий мужик. Мы с ним когда-то еще в Свердловске бок о бок…
— Когда?
— Давным-давно.
— Ему сколько лет?
— Да за пятьдесят уже… А ты что, его не видел? Ты ж сказал работает.
— Я его не видел, — опустошенным голосом произнес Малютов. — Ко мне пришел совсем другой человек.
— Какой другой? — не понял Паратов.
— По фамилии Старков. Вадим Игоревич. Из Кунцевской районной прокуратуры. Только этому лет двадцать пять.
— Ты что, в личное дело не смотрел?
— Посмотрел сегодня. Чистые документы. Не подкопаешься.
— Постой, — перестал пыхтеть трубкой Паратов. — Ты, как телевизор, тараторишь. Что произошло?
— А то произошло, Миша, что твоего Старкова подменили.
— … твою мать. А зачем?
— Вот это меня и мучает. Но уж, думаю, не шутки ради.
— Твой телефон прослушивается, — сказал Паратов.
И это только что дошло до Малютова.
Нет-нет, ничего опасного, он телефону вообще не доверял. Но это значило — обложили.
— Как думаешь, кто? — спросил Паратов.