Но знала точно — все это надо побыстрее заканчивать.
Надо было сразу поехать на дачу Дежкиной, а не трясти несчастную секретаршу.
Впрочем, особой уверенности, что Кожина объявится на даче, у Ирины не было. Малютову она это сказала, скорее чтобы успокоить того. Но теперь получалось, что других вариантов у нее не осталось.
Брать с собой оперативников?
Нет, она справится сама.
Вдруг показалось, что она упустила время. Кожина запросто могла появиться на даче уже сегодня.
А потом поняла, что просто фантазирует — Кожина может вообще туда не сунуться.
До поздней ночи звонила Малютову, но жена отвечала, что он уехал по делам и, возможно, сегодня не вернется.
Это было совсем некстати. Ирина знала, что Малютов рано или поздно навострит лыжи. Но если он уже это сделал — слишком неразумно с его стороны.
Ночевала у матери, хотя это была плохая конспирация — если бы хотели найти, нашли бы.
Чуть свет она собралась и поехала в прокурорский дачный поселок.
Ехать было не больше часа.
Когда она ввязывалась в эту историю, то даже не предполагала, что столько вокруг наплетется ниточек.
Мотивы Малютова ясны, как солнечный день, — вот, кстати: по такой жаре ехать удовольствие, а стоять в пробках — сразу в парилку попадаешь.
Но кто напустил на него ФСБ? Мэрия? Или сами проявили инициативу? И зачем? Неужели прослышали о компромате? Наверняка. Значит, им этот лакомый кусочек тоже понадобился. Только что-то слишком уж грубо сработали. Неужели не думали, что Старкова можно элементарно проверить?
А может быть, специально дали знать: мы за вами следим. Но тогда они слишком похожи на добрых охотников из «Красной Шапочки». А таковыми они не были.
Значит, Малютова подставил кто-то из своих.
Ирина понимала, что у Малютова есть очень высокие покровители.
Человек, попадающий во власть, тащит за собой целый грузовой состав покровителей, а еще кто-то тянет этот состав.
В мэрии таких покровителей у Малютова не было, это явно. Более того, там были его враги. Мэрия враждует с Кремлем. Твой враг — мой друг. Выходит, судьбой Малютова интересуется вся президентская рать.
Это совсем некстати.
Эти люди еще жесточе, чем любое ФСБ-КГБ-НКВД-ГПУ.
Тут оглянуться не успеешь, как тебя уже и нет. Но с другой стороны, если попал в нужную колею, она тебя выведет на самый верх.
Ирина не знала, по какой колее сейчас идет. Но идти она должна была до конца.
Клавдия в это время уже подъезжала к даче.
Был тот редкий случай, когда она ехала на машине. Нет, она не взяла такси, машина была прокурорская.
— Знаете, кто такой Джеймс Бонд?
— Это вы про кино хотите поговорить? — спросила Клавдия.
— Не только.
Из камеры Клавдию действительно провели по тем же запутанным коридорам, через пропускной пункт, вывели на улицу и здесь усадили в «мерседес».
Паратов дымил трубкой, впрочем, дым Клавдию не раздражал.
— Известный всему миру агент «007» имеет одну невыдуманную привилегию.
— Какую?
Разговор о Джеймсе Бонде после всего пережитого, после бессонной ночи, в такую рань, казался Клавдии более чем абсурдным.
— Лицензию на убийство.
Паратов сидел на переднем сиденье, Клавдия на заднем. Он разговаривал с ней вполоборота.
— Он сам — и следствие, и суд, и палач.
— Это кино.
— Я же сказал, что деталь не выдумана. Такие люди действительно есть. Просто о них не принято говорить.
— Мне сейчас, честно говоря, вообще ни о чем говорить не хочется.
— Понимаю, Клавдия Васильевна. Но имейте терпение. Разговор о Джеймсе Бонде я завел не случайно.
— Да уж понятно.
— Честно говоря, даже не знал, как начать. Согласитесь, не очень ловко получилось.
— Соглашаюсь, хотя не очень понимаю суть.
— А суть проста. Таких людей тщательно и долго выбирают, проверяют, просвечивают. Это должны быть кристально чистые люди. Тут ошибиться — смерти подобно.
Клавдия все еще не понимала, к чему это заковыристое предисловие. Но отметила про себя, что Паратов говорит как-то слишком красиво. Так говорят, когда хотят предложить гадость.
— Так вот, лицензии на убийство я вам не даю, — наконец закончил долгое лирическое вступление Паратов. — Но карт-бланш вы имеете достаточно безграничный.
— Карт-бланш?
— Образное выражение, — пояснил Паратов.
— И куда эту белую карту я должна приложить?
— Арестуйте Малютова.
Ага. Наконец.
— Это что — приказ? Мне взять под козырек?
— А вы колючая.
— Я нормальная. А как быть с законом? У вас что, на Малютова есть материалы?