ГЛАВА 17
Машина осталась у въезда на дачный участок.
Вся ее семья безмятежно завтракала на веранде. Федор был в чистой рубашке, значит, Ленка постирала. Макс читал книгу, никогда она его не отучит читать за едой!
Ленка, разумеется, питалась одной земляникой. И так худющая, как спичка.
— Ма! — закричала дочь, вскакивая из-за стола несколько более экзальтированно, чем подобает случаю. — Ура! Ма приперлась!
Клавдия уже почти смирилась с языком Ленки, но на этот раз не сдержалась.
— Не очень гостеприимный глагол.
— Пойди сюда, дай я тебя поцелую, — радостно поднялся муж.
Макс тоже чмокнул Клавдию в щеку.
Ну, все как всегда.
— Я, ребята, с дороги, сначала умоюсь, — взмолилась Клавдия, которую уже тащили за стол, где были свежие огурчики, помидорчики, скрипящий зеленый лучок, салатик, редисочка и разная прочая очень полезная зелень.
Федор наконец построил душ — огромную бадью поднял на столбы, а столбы обтянул непрозрачным полиэтиленом. Вода в этом душе нагревалась солнцем. Но по утрам была прохладной и здорово бодрила.
Вот теперь наконец она отмоется.
Федор послал детей в дом, а сам, нахал такой, заглянул за душевую занавеску.
— Ты куда?! — засмеялась Клавдия.
А Федор, только что настроенный на игривый лад, вдруг, что называется, с лица сошел.
— Это у тебя что? — пролепетал он, показывая на Клавдину шею.
Как же она забыла?
На шее красовался огромный синячище. Она поднимала воротник рубашки, поэтому синяк не сразу заметили. А сейчас она стояла перед мужем голая.
— Потом, Федя, — сказала она. — Потом все объясню.
Глаза Федора стали узкими и белыми.
— Что ты мне потом собираешься объяснять? — шипящим шепотом проговорил он. — Что ты мне рога наставила?
Клавдия чуть не выругалась — вот же дурак!
— Тьфу, — в сердцах плюнула она. — Федь, ты ж не мальчик, а я не девочка, какие рога?!
— А это что?
— Сказала — потом объясню.
Федор с силой задернул занавеску и ушел к столу, топая ногами, как Отелло.
Настроение было немного подпорчено.
Но Клавдия все-таки отмылась на совесть, запах тюрьмы больше не преследовал ее.
— Лен, — позвала она дочь. — Принеси мне халатик! Я забыла. Пожалуйста.
Дочь принесла ситцевое выгоревшее платье. Не очень презентабельная одежда, но, во-первых, для дачи сойдет, а во-вторых, платье не пахло тюрьмой — оно пахло чистотой и солнцем.
Полотенце Клавдия обмотала вокруг шеи, чтобы дети не заметили.
И вышла.
Федор зверем смотрел на нее.
— Ну и что ты мне хотела объяснить?
— Вот позавтракаем, я отдохну с дороги, тогда и поговорим.
— Да какой тут завтрак! — вспылил Федор и с шумом вышел из-за стола.
Клавдия уже стала получать от этого недоразумения удовольствие. Все-таки приятно, когда тебя ревнуют.
— Ма, на озеро колбаситься пойдем?
— Конечно, вы собирайтесь.
Дети бросились в дом, а Клавдия позвала Федора.
— Никто не приезжал?
— Никто, — угрюмо ответил тот.
— Инна не приезжала?
— Нет. Ты мне баки не забивай…
— Какие баки, Фетиша, — ласково проговорила она. — Это мне бы на тебя обижаться — загораешь тут на солнышке, отдыхаешь душой и телом, а даже не почувствовал, что жена твоя в тюрьме.
— Где?
— В тюрьме, Федя, в Бутырке.
Федор снова сошел с лица, но на этот раз глаза стали испуганными и растерянными.
— Ты была в тюрьме?
— Да. Двое суток вот изучала проблему изнутри. Даже слишком изнутри.
— Погоди, а синяк?
— Да не засос это. Успокойся, это меня задушить пытались.
Федор безмолвно открывал и закрывал рот.
— Только не переспрашивай. Да, задушить. Но не получилось, как видишь. И детям ничего не говори.
— Погоди, а Ирина? Она же могла хотя бы сообщить.
— Ирина… Забудем про нее, — тихо сказала Клавдия.
— Не-не, постой, огорошила просто. Что случилось?
— Да много чего случилось, Федя. Так много, что и не пересказать. Да и неохота сейчас. Давай лучше отправимся на озеро, а то мне после обеда снова уезжать.
— Я тебя никуда не отпущу.
— Надо, Федя, надо. А теперь пойдем собираться.
Они поднялись из-за стола. Клавдия живо, а Федор медленно, он никак не мог переварить информацию.
Клавдия открыла шкаф и достала купальник. Вот тут все ясно, что выбирать: на озеро идти — это вам не в тюрьму.
Ленка носилась по дому как оглашенная, все никак не могла найти свои очки.