Рис занял место напротив агента Стаббса, в то время как Бриджер присоединился к человеку, который, очевидно, был его начальником. Стаббс демонстративно разложил какие-то бумаги, прежде чем сдвинуть свои тонкие очки для чтения на переносицу, чтобы обратиться к ПЕЧАТИ, которую он вызвал в очевидной игре за власть.
В этой комнате было намного темнее, чем в холле или прилегающих офисах. Глаза Риса снова приспособились, в то время как он небрежно продолжал сканировать комнату. Перед агентом Стаббсом лежала большая стопка бумаг, а рядом с ней - микрокассетный диктофон. В одном углу была установлена видеокамера на штативе, но, похоже, запись не велась.
Агент Стаббс был одним из тех парней, которым могло быть сорок или шестьдесят. Его волосы были взъерошены, так что было трудно определить их точный цвет. Его двойной подбородок был достаточно заметен, и, хотя он не стоял, было очевидно, что у него был живот, не привыкший к ежедневной физкультуре. На нем была черная рубашка поло под дешевым на вид темным пиджаком. Что-то в его поведении наводило на мысль о прошлом военном опыте, хотя Рис скептически относился к этому типу.
“Коммандер Рис”, - начал он официальным голосом, толкая лист бумаги через стол, “прежде чем мы начнем, пожалуйста, подтвердите свои права и распишитесь ниже”.
Рис знал, что лучше никогда ничего не подписывать для федерального агента без присутствия адвоката. Он также знал, что его люди были мертвы и что это была его ответственность. Он подписал бумагу и подтолкнул ее обратно.
“Мы не ведем видеозапись этого интервью, коммандер”.
Первая ложь, подумал Рис, кивнув в знак подтверждения. Рис знал, что неработоспособная видеокамера в углу была реквизитом, как и микрокассетный магнитофон на столе. Все интервью записывалось аудио- и видеозаписью с помощью микрофона и камеры, спрятанных где-то в комнате. Реквизитная камера должна была психологически расслаблять объект съемки, в то время как микрокассетный диктофон должен был использоваться в определенные моменты для отключения записи, чего, конечно, не существовало.
“Я собираюсь включить этот диктофон для своих записей, если вы не возражаете”, - продолжил толстяк. Рис снова кивнул, больше для того, чтобы признать театральность сценария, чем для того, чтобы конкретно дать свое согласие на запись.
Стаббс демонстративно включил диктофон и положил его обратно на стол. “Это специальный агент Дэниел Стаббс из Военно-морской службы уголовных расследований. Время, - он смотрит на свои аналоговые часы другой марки, - 12:56 вечера, среда, четырнадцатое июня 2017 года. Я здесь со специальным агентом Робертом Бриджером, чтобы взять интервью у лейтенант-коммандера Джеймса Риса, командира седьмого отряда морских котиков, относительно миссии номер 644: Меч Одина. Коммандер Рис, расскажите нам о событиях, связанных с Мечом Одина.”
Рис начал с получения задания и прошел через процесс планирования. Это был TST, или цель, зависящая от времени, что означает, что это была мимолетная возможность, которой нужно было немедленно воспользоваться. Разведданные поступили из единственного источника, что обычно исключает их из рассмотрения до тех пор, пока они не будут доработаны более полно. Рис всегда проверял разведданные из несвязанных источников: двух источников HUMINT, соединенных с SIGINT. Традиционные и технические методы накладывались друг на друга, чтобы гарантировать, что цель была жизнеспособной, а не организацией, использующей Америку для урегулирования личной или политической обиды. Когда Рис вернулся к своему командованию следующего эшелона, ему было сказано в недвусмысленных выражениях, что это разведданные национального уровня, которые были зашифрованы, поскольку он не был уполномочен знать, откуда они поступили. Рис был допущен к совершенно секретной /конфиденциальной информации, что означало, что его можно было прочитать в специальных программах доступа на основе необходимости знать. В книге Риса определенно говорилось о том, что нужно знать, как вести своих людей в бой.
Отряд Риса действовал с аванпоста в Хосте, на границе с территориями племен, находящимися под федеральным управлением Пакистана, недалеко от города Мирам Шах, очага повстанческой деятельности, а также безопасного убежища для террористов и их пособников. Со времени громкого убийства Усамы бен Ладена в Пакистане трансграничные операции были редкостью, и враг знал это. Создание в Хосте, развитие местной разведывательной сети, работа с силами-партнерами принимающей страны и кинетическое воздействие на линии связи, которые перемещали людей, оружие и наркотики между Афганистаном и Пакистаном были на повестке дня в этом развертывании. Вот почему зазвонили тревожные колокола, когда TST спустился по пайку; никто не знал этот район так хорошо, как Рис и его команда. Они работали над этим в течение последних пяти месяцев. Ни одна из их человеческих сетей или технических разведданных не указала на базу талибов в районе их операций. Талибы были слишком умны для этого. Их высокопоставленные лица могли безнаказанно жить и руководить операциями с пакистанской стороны границы. Что-то было не так.