Выбрать главу

Позже той ночью Рис прочитал Люси ее любимую сказку, где дикие твари, разыгрывая дурацкие танцы диких тварей, чтобы убедиться, что это не было слишком страшно для его дочери, и спел ее любимую колыбельную “Тише, малышка.” Когда он закончил словами “ты все равно будешь самой милой малышкой в городе”, глаза Люси закрылись, погружаясь в невинный сон юности. Рис подоткнул вокруг нее одеяло, улыбнулся своему маленькому ангелу и поцеловал ее в лоб. Затем он убедился, что ночник включен в розетку, прежде чем осторожно и бесшумно закрыть за собой дверь и на цыпочках пройти по коридору, чтобы присоединиться к Лорен на кухне за давно просроченным бокалом вина, прежде чем отвести ее наверх, в постель.

Сворачивая с главной дороги в свой район, Рис был вырван из задумчивости, его сердце ухнуло в грудь, слабый отблеск аварийных огней на верхушках деревьев заставил волосы на затылке встать дыбом. Огни становились ярче, когда он приближался к своему повороту, и когда патрульная машина повернула налево, у него кровь застыла в жилах. Вместо живописного пригородного пейзажа, о котором он мечтал на протяжении всего срока службы, его глазам предстали яростные вспышки красных и синих огней, исходящие, казалось, от каждой полицейской машины, пожарной машины и скорой помощи в Коронадо. Машины скорой помощи были беспорядочно разбросаны перед его домом, а офицер в форме натягивал желтую ленту “полицейская линия” по периметру его ухоженного двора, чтобы сборище соседей не затоптало место происшествия. Рациональный центр его мозга точно знал, что это значит, но эмоции вынудили его немедленно все отрицать. С его семьей должно было быть все в порядке; они были всем, что у него осталось.

Оставив патрульную машину посреди улицы, Рис побежал к входной двери своего дома. Он прошел примерно половину своей лужайки, когда полицейские заметили его и начали кричать, чтобы он остановился. Первым, кто добрался до него, был прыщавый патрульный офицер, который выглядел моложе, чем дети, пришедшие на BUD / S. Он стоял так, как будто только значок на его груди мог остановить скорость и инерцию более крупного мужчины. Паника появилась в его глазах, когда Рис опустил плечо и отправил его в полет через изгородь. Второй офицер достал свой пистолет, но не был готов чтобы воспользоваться им, и быстро обнаружил, что это вне его досягаемости. Невидимый детектив схватил Риса сзади в медвежьи объятия и получил перелом ключицы за свои неприятности, когда его плечо ударилось о тротуар. В рукопашную ввязывалось все больше и больше офицеров, и вскоре все адреналиновые умения Риса, подпитываемые яростью, были преодолены огромной массой тел. Пока офицеры пытались взять под контроль его руки, кто-то брызнул ему в лицо из перцового баллончика, который воспламенил его чувства. Наручники уже были плотно сомкнуты вокруг его запястий, когда самый молодой офицер, который отдышался и выкарабкался из окружения, отомстил, ударив распростертое тело Риса в лицо своими черными ботинками военного образца.

Лейтенант схватил младшего офицера, а четверо патрульных выволокли Риса на улицу и усадили на заднее сиденье работающей на холостом ходу "Краун Виктории". Избитый, облитый перцовым аэрозолем и лишенный возможности узнать о судьбе своей жены и дочери, Рис внезапно был потрясен событиями прошлой недели. Он потерял братьев "Морских котиков", которыми поклялся руководить, его не допустили на их похороны, сделали козлом отпущения из-за бюрократии, которая помогла решить их судьбы, потерял еще одного товарища по команде из-за предполагаемого самоубийства, и теперь он столкнулся с возможностью того, что двое людей, которых он любил больше всего на свете, тоже ушли . Лежа на боку со скованными за спиной руками, он начал неудержимо рыдать. Переполняющие эмоции в сочетании с эффектом перцового баллончика превратили закаленного воина в дрожащее месиво. Его тело тряслось, он учащенно дышал, слезы и слизь стекали по его лицу на сиденье патрульной машины. Ему больше нечего было отдавать и нечего терять.

ГЛАВА 11

В ОТЛИЧИЕ ОТ МАНИПУЛЯТИВНОГО допрос, которому он подвергся со стороны следователей морской полиции в Баграме, вопросы, заданные местными детективами, не были обвинительными. Это вещественное доказательство ясно показало, что это не был поступок ревнивого мужа или парня, стремящегося избавиться от ответственности, которую возложила на него жизнь. Полностью автоматическая стрельба, о которой сообщили соседи, прояснила хронологию вторжения в дом и последующих убийств, а его алиби в Бальбоа было твердым, как скала. Следователи поговорили с его командиром еще до того, как допросили его, и уже были знакомы с тем, как Рис провел день.