АКТ III
Комната, порядочно убранная, в квартире Поддевкиной.
Поддевкина и Прасковья Степановна. Поддевкина убирает дочь перед зеркалом, охорашивает ее платье, пришпиливает ей цветы к голове и к груди, подрумянивает ей щеки.
Поддевкина (в сторону). Экая счастливая оказия. Будто с неба упал женишок: нечего было долго думать, разом ударили по рукам. Господь дал бы сбыть ее. (Вслух.) Скорей, скорей, Прасковья Степановна!
Прасковья Степановна. Что вы так погоняете? Точно машину по чугунке. Не дадут порядочно и одеться.
Поддевкина. Ведь жених скоро будет.
Прасковья Степановна. Вольно ж так скоро!.. я и поплакать не успела.
Поддевкина. Чего плакать? надо радоваться, что выходишь за доброго человека; ты уж девка на возрасте... тридцать годков стукнуло.
Прасковья Степановна. Время нашли тут годы считать. Вам не страшно — не вы выходите. Да не по-людски все делается у нас: и сватанье и свадьба в один день.
Поддевкина. Нельзя иначе... Уж я и денег дала за руки на свадьбу пятьдесят целковых, да пятьдесят в руки жениху на окопировку. А то не ровен случай, недобрые люди разобьют... пожалуй, денежки пропадут, да и ты останешься навек в девках сидеть, между нами.
Прасковья Степановна. Не хочу, не хочу!.. Недаром же шелковые платья да салопы лежат в сундуке, когда-нибудь надеть надо. (Немного погодя.) Да как же он все ухаживал за Груней, что барышней слывет?
Поддевкина. Это только для блезира. А мне Александр Парфеныч признался, что влюблен в тебя по уши.
Прасковья Степановна. И впрямь, маменька; как он на масленице танцевал со мною польку-трамбловочку, я было поперхнулась ножкой, он и подхвати меня, да и пожал мне ручку. Всю ночь не спала.
Поддевкина. Вот видишь.
Прасковья Степановна. Что ж, маменька:, целоваться мы будем теперь?
Поддевкина. Когда я тебе скажу, можно будет.
Прасковья Степановна. Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!..
Поддевкина. Что ж ты, дурочка, смеешься?
Прасковья Степановна. Да как же не смеяться? ведь я ни с одним мужчиной еще не целовалась, А он такой хорошенький.
Поддевкина. Ты бы, душа моя, брови фиксатурчиком...
Прасковья Степановна. Подите вы с вашей сажей! И так шпилек везде натыкали да ваты с пуд напихали. Станете меня мучить, так и расплачусь... вот вам и свадьба!
Поддевкина. Не сердись, Прасковья Степановна, я так... для твоего ж добра.
Прасковья Степановна. А что? чай Груня разорвется от досады?
Поддевкина. Груня — хорошенькая, добрая девушка, да ему не пара. Вот ей бы к помещику Подснежникову.
Кухарка (вбегает впопыхах; она одета неопрятно, рукава у ней засучены за локти, платье за пояс вздернуто, на ногах нет башмаков). Жених! жених приехал! (Все суетятся; убирают склянки, баночки и прочее с туалета.)
Те же, Резинкина и Резинкин. При входе Резинкиных, Прасковья Степановна уморительно приседает; Резинкин бледен и грустен.
Поддевкина. Просим пожаловать, дорогие гости, просим покорно. (Усаживает Резинкину на диване.) А вы женишок с невестой, сядьте здесь рядком (показывает на два стула), да и познакомьтесь поближе — поворкуйте друг с другом, между нами сказать.
Резинкина. Каков Сашенька-то мой! Посмотрите, окопировался (повертывает сына на все стороны). Кстати, нашли готовую пару у товарища его... только что с иголочки, да портной сузил; а моему пришлась, точно по нем сшита.
Поддевкина. Молодец хоть куда! Парочка славная!
Резинкина. Уж заодно, Мавра Львовна, поздравьте с благодатью Божьею и с милостью начальнической. Он уж являлся к набольшему своему в новой форме. Вот, говорит, люблю аккуратность! Тут же поздравил его письмоводителем в стане.
Поддевкина. Слышите, Прасковья Степановна, твой будущий сожитель какой чин получил.
Прасковья Степановна. Поздравляю вас с большим чином, Александр Парфеныч; дай Бог вам быть генералом! (Резинкин молча откланивается.)
Резинкина. Сашенька и позволение выпросил у набольшего своего на законный брак. Сначала было осерчал, расходился. "Молокососы, — говорит, — а туда ж спешат жениться. У вас, приказных, уж такой обычай. Жалованье небольшое, а там надо нарядов жене, дети пойдут, и начнут себе... — Тут он показал что-то рукою... — А коли неудача, примутся с горя пить". Потом узнал, что приданое есть у невесты, спросил звание, имя и отчество нареченной.
Поддевкина. Слышишь, Прасковья Степановна, его превосходительство удостоил спросить имячко твое?
Прасковья Степановна. Вот, мамушенька, вы все мне глаза кололи: сидишь в девках!.. а вот и высидела.
Резинкина. Смягчился он, да и говорит: "Ну, с Богом! По крайности, локти не будут худы; жена зашивать станет". Ей-богу, так!
Поддевкина. Слышишь, Прасковья Степановна?
Прасковья Степановна. Почему ж? Для любезного человека все можно-с.
Резинкина. Кланяйся, Сашенька, да ручку поцелуй.
Резинкин (поцеловав руку, в сторону). Какая веленевая ручка у Груни была!.. а у этой словно оберточная бумага.
Резинкина (Поддевкиной). Мне слова два с тобою по секрету.
Поддевкина. Коли по секрету, так между нами, родная.
Резинкина. После речей его превосходительства, надо бы рубликов пятьдесят накинуть на свадебные издержки. Ведь, за здоровье такой важной персоны не подашь цимлянского! Вспомни, мать моя, Анна Семеновна Липина будет у тебя поезжаною дамой.
Поддевкина. Что ты, родная, пятьдесят?.. Легко вымолвить, да нелегко добыть. Билет Парашин, воля твоя, трогать не буду. Неровен час, между нами сказать, мы все под Богом ходим: как Александр Парфеныч ножки вздумает протянуть, надо чем-нибудь молодой вдове пропитываться. Ну уж куда ни шло, десяток для его превосходительства!
Резинкина. Воля твоя, хоть сорок.
Поддевкина. Ну еще десяток приложу для Анны Семеновны: барыня добрая!
Резинкина. Капитанское слово, не отступлю на волос!
Поддевкина. Куда ты упряма, Бог с тобою! Ну уж, будь по-твоему. Теперь жених с невестой можете и поцеловаться.