— Почему — говорю — мне пистолет не доверяют? Мне что, с этой чеченской саблей службу нести?
Вынимаю её из ножен и так непринужденно верчу в руке. Начштаба чуть под стол не залез.
— Иди — говорит — получай пистолет, я позвоню, чтобы выдали.
Ну, я саблю в ножны и пошел. Выхожу из штаба и слышу за спиной истошный крик: «Кто пустил в штаб контуженного с саблей?!»
— А пистолет-то выдали?
— А как же, всё чин чином. Саблей этой я потом на огороде колья обтесывал. И сейчас дома где-то валяется.
…С наблюдательного пункта заорал часовой, уверяя, что буран ослабел и его пора менять. Мы с Иванычем вышли наружу. Ветер свистел и нес хлопья снега, но это было уже не то. Стало можно ориентироваться. «Я пошел к себе, — сказал Иваныч, — гони моих домой, пока не стемнело. Нечего им у вас торчать, ремонтов все равно не будет». Я немного проводил Иваныча. Потом повернул к бронетехнике, доставая из кармана гаечный ключ. Надо было будить уснувших в наглухо задраенных машинах солдат.