— Слышите, хозяин? — заметил Джоддок, — что, не забирает вас робость?
— Нет, капитан. Правда ли, душенька? — прибавил Иона, обращаясь к жене.
— Никакой робости, — самоуверенно и наивно отвечала Нелли.
— Желающих было много, но всем отказывалось, по разным причинам, — продолжал Ропер. — Кстати, протоколы суда у меня в кармане. Я вам прочитаю список желавших награды и причины, по которым было им отказано, если только это вам любопытно и если позволят сквайр.
— Вы крайне обяжете меня, сэр, — сказал Джоддок.
«Почему он так любопытствует? Вероятно, у него есть гнусные замыслы против меня», — подумал Иона.
— Я уверена, что его милость, сквайр Монкбери, не откажет нам, — сказала Нелли, умоляющими глазами смотря на сквайра. — А любопытно узнать, как обольщали себя просившие награды, и за что им было отказано; ведь любопытно, Иона?
— Конечно, — отвечал он, усиливаясь улыбнуться.
— Можете читать протоколы; ведь они были составлены публично, следовательно тайны в них нет, — сказал сквайр.
Получив разрешение читать, управитель вынул из кармана плаща книгу, переплетенную в белый пергамен, и, раскрывая ее, заметил:
— Протоколы Суда начинаются с 1702 года, со времен королевы Анны. Первое дело записано так: «Роджер Эшиельтон, из деревни Бемфлит, Эссекского Графства, портной, и Тобита, его жена. — Отказано потому, что достоверный свидетель показал, что Тобита при нем назвала мужа бранным словом: „Эх, ты, уродец!“ — Джон Тротт, из деревни Текстеда, хлебопёк, и Пруденция, его жена. — Присуждена награда, и окорок дан; но, садясь на кресла, побранились, чем лишились награды, которая и взята у них обратно».
— Ах, какие глупые! — воскликнула Нелли.
— Очень глупые! — подтвердил Джоддок.
— Более не было в этом году просителей, — продолжал Ропер, перевертывая лист. — Но в следующем опять были. Между прочими, сэр Коньерс де-Гонт и госпожа Арабелла, его супруга. В летах было значительное неравенство между ними: сэру Коньерсу было под семьдесят, а прекрасной супруге его двадцать три года; она была прежде актрисою, но доброе имя ее было чисто, как первый снег. Допрошены двадцать свидетелей; все показали, что супруги наслаждаются невозмутимым и беспримерным счастием. Но двадцать первая свидетельница, горничная леди Арабеллы, показала, что однажды передала госпоже записку, которую госпожа при появлении мужа поспешно спрятала. В подтверждение свидетельница сослалась на камердинера, который принес записку; каковой камердинер подтвердил и показал, что записка была от Чарльза Клибсби, кузена леди Арабеллы, которого не велел пускать в дом сэр Коньерс. Исследовано, почему не велено его пускать в дом, и жена вышесказанного кузена показала, что он только называется кузеном, а на самом деле вовсе не кузен леди Арабелле; цель такового обмана и явствует из писем, найденных ею, свидетельницею, в кармане мужа, из каковых писем видно, что леди Арабелла и называющий себя кузеном Клибсби обманывают сэра Коньерса. Суд, отстранив чтение писем, отказал просителям в награде. Вследствие чего сэр Коньерс потерял и жену, против которой начал бракоразводное дело.
— Но в убытке не остался, женившись потом на мистрисс Клибсби, которая также развелась с мужем, — заметил сквайр. — Продолжайте, Ропер.
— Затем просили окорока Неэмия Уэгстефф и его жена Маргерита; но когда велели им читать клятву, муж невнятно произнес слова «и не изменили друг другу»; его заставили повторить, но он опять произнес невнятно, после чего жена сказала, что «всегда считала его негодным волокитою, а теперь в том уверилась». Потому в награде им было отказано. — Петер Преби, из деревни Коггесгелля, и его жена Мария явственно прочитала почти всю присягу, но когда дошло до слов: «И не пожалели ни разу, что стали муж и жена, и в мыслях не пожелали разлуки», то жена заметила, что за мысли человек не отвечает, потому что в голову приходит всякий вздор. Почему им и отказано.
— Одним словом, — заключил управитель, закрывая книгу, — каждый раз представлялись непреодолимые препятствия назначению награды. Да, надобно правду сказать, условия очень строги; зато и получить награду большая честь. Розыск производится очень строго.
— Вас он не пугает, — сказал Иона.
— Смелый же вы человек, — заметил великан.
— Я смел, потому что знаю себя и жену, — отвечал Иона, нежно смотря на нее.
— Ну, не желал бы я быть на вашем месте, хотя Нелли очень мила, — сказал Джоддок, — чего доброго, осрамиться легко, потому что условия почти неудобоисполнимы.
— Правда, — сказал Ропер, — однакож находились в старину люди, удовлетворявшие им, да вероятно найдутся и теперь. Не говоря уж о наших хозяевах, которым от души желаю успеха, я убежден, что Френк Вудбайн и его жена с честью выдержат розыск о их супружеском единодушии. Я знаю, что мистер Неттебельд противного мнения, и нашел свидетеля против Френка; но я уверен, что дело объяснится выгодным для Френка образом.
— Очень рад, что вы так думаете, Ропер, — сказал сквайр. — Но его жена возбуждает мое любопытство. Скажите, почему Роза Вудбайн нигде не показывается? Я знаю всех наших хорошеньких, а ее, первой красавицы по общему отзыву, не видел ни разу.
— Тем лучше для Френка, что вы ее не видели, ваша милость, — плутовски шепнула Нелли ему на ухо.
Сквайр улыбнулся и сказал:
— Ведь она, кажется, племянница мистрисс Лесли? — вы так говорили, Ропер.
— Так говорили мистер и мистрисс Лесли, — сказал Ропер. — Но я скорее готов думать, что она им внука.
— Внука? — вскричал сквайр, пристально смотря на Ропера.
— Я скажу после, почему так думаю. Но странно, сэр, что вам не случалось ее видеть.
— То-то и есть, что очень странно! — сказал сквайр. — Сколько раз я бывал у мистрисс Лесли при покойном ее муже, и после, а никогда не слышал от нее ни слова о внуке; значит, она нарочно молчала об этом. Да откуда ж взялась у ней эта внука или племянница?
— Говорят, что фамилия отца Розы была мистер Мильдмэ; они жили в Комберлэндском Графстве, в Пенрите.
— В Пенрите! да ведь моя племянница тоже из Пенрита!
— Точно так, сэр. У мистрисс Лесли была дочь, если вы припомните, которая умерла в этом городе.
— Ну, да, — горячо перебил сквайр. — Но ведь дочь мистрисс Лесли умерла в девицах.
— Значит, Роза Вудбайн не может быть ее дочерью, — заметила Нелли, внимательно прислушившаяся к разговору.
— Не стану утверждать, что дочь мистера Лесли была замужем, — сказал Ропер, — но думаю, что Роза Вудбайн ее дочь.
— Думаете! — вскричал сквайр, — хорошо, мы с вами переговорим об этом завтра. И почему вы не сказали мне об этом прежде? Вы должны были сказать.
— Мне казалось, сэр, что рано еще было говорить; я действовал, сколько мог, к лучшему.
Сквайр вспыхнул и, казалось, был очень раздражен. Ропер также сидел на стуле не совсем спокоен.
— Не понимаю тут ровно ничего, — проворчала Нелли, — но постараюсь разузнать, что их так сильно занимает.
После некоторого молчания, сквайр сказал:
— Мне нужно видеть ее, и как можно скорее. Теперь идти к ней уж поздно, так пойду завтра.
— Завтра, сэр. Утро вечера мудренее, — прибавил управитель.
— Хозяин, — сказал Джоддок, начавший скучать, когда перестали обращать на него внимание, — в доме у вас ходят привидения; верно, о них есть какая-нибудь занимательная история. Расскажите-ка нам ее.
— Нет, — отвечал Иона, — я не люблю по ночам рассуждать об этом предмете: белая женщина может рассердиться за такие речи.
— Так не расскажет ли нам кто-нибудь другой анекдота о привидениях? — сказал сквайр, — это нас позабавило бы. Нас теперь целое общество; мы сидим в светлой комнате, за чашею пунша, и приятно посмеяться над привидениями. Другое дело, когда остаешься ночью один в огромной, мрачной, запустевшей комнате, о которой ходят страшные слухи: тогда, признаюсь, и я готов струсить. Да раз это и случилось со мною.