- Нет, частное какое-то дельце. Когда мы приехали, он собрал в кучу сестру и братьев, и мне показалось, будто его что-то гложет изнутри, будто Берт в чем-то когда-то провинился. Пару раз он катал в Маунт Киско, и я с ним. Ездили мы по этому семейному очагу в «кадиллаке», были в доме, где он родился. Сейчас там какие-то итальяшки живут. Берт искал старую леди, у которой снимал комнату, только та давно съехала. Как раз на прошлой неделе он узнал, что она живет в Покипси; мы и туда съездили.
Этот необычно длинный монолог отнял у него кучу времени, потому что Джонни ничуть не увеличил скорость произношения. Зато ему не приходилось останавливаться, чтобы перевести дух.
- Сдается мне, - продолжал он, - что слишком много приходится говорить, как возьмусь о Берте рассказывать. Ведь сколько лет мы с ним, можно сказать, с глазу на глаз провели, а теперь, как его не стало, меня так и тянет хотя бы поговорить о нем. - Он наклонил голову набок, прикинул что-то в уме и продолжил: - Не люблю, когда на меня всех собак вешают, норовят подставить или еще как заложить.
Но, должен признаться кое-что мне все-таки известно о том, что Берта изнутри жрало. Раз как-то там, в Канаде, сидели мы с ним на горке под деревом и трепались. Вот он и сказал мне тогда, что если повезет и отыщем что-нибудь толковое, то он должен будет съездить домой одно дельце закончить. Знаете, отчего папаша его помер и как ему это дело хотели пришить?
Вулф выдал положительный ответ.
- Так вот, как раз это он мне и рассказал. Как прав на свою долю наследства не заявлял, потому что от этого именно дерьма и дал деру; меня это не удивило, д вы, если бы знали Берта, как я, ему бы тоже поверили. Он-то мне сказал, что вроде как забыл обо всем этом, но теперь, когда мы, похоже, нашли что-то стоящее и скоро у нас денежки появятся, можно вернуться домой да поразнюхать как следует; может, что и удастся узнать. Так он и сделал. Не знаю, имел ли он кого конкретного в виду, но кое-что я приметил: созвал всю семью и объявил, что собирается делать, и при этом на всех внимательно смотрел. Они узнали, что он хочет раздобыть стенограмму суда, и им это не очень чтобы понравилось; не понравилось, что он свою квартирную хозяйку разыскал… В общем, мне показалось, он их специально пощекотал, чтоб они зашебуршились. - Он прищурил глаза, и в уголках их собрались морщинки: - Только не подумайте, будто я на них бочку качу. Док сказал, что Берт помер от воспаления легких, а он вроде как стоящий врач. Я все это выдал, чтоб ясно стало, зачем Берт в Нью-Йорк приперся. Ну что, еще что-то узнать хотите?
Вулф замотал головой:
- Пока нет. Может, немного позже. Я предложил вам обменяться информацией; хотите узнать что-нибудь от меня?
- Как это с вашей стороны симпатично. - Эрроу выглядел так, будто действительно оценил предложение Вулфа. - Только, собственно, мне это ни к чему. - Он поднялся и нерешительно потоптался на месте. - Вот только скажите, у вас правда нет никаких доказательств для… для этого самого, как его?…
- Для предъявления обвинения?
- Вот-вот. Так чего же вам в другом месте не пошарить, а? Мы с Бертом всегда так делали: пошарим-пошарим, и, если видно, что дохлый номер, - ноги в руки и на другое место.
- Да я бы не сказал, что номер дохлый. - Физиономия Вулфа выглядела невыносимо скучной. - Все дело как раз в том, что номер-то вовсе не дохлый. Я тут наткнулся на одно обстоятельство и, пока его для себя не выясню, не могу взять ноги в руки…
- Что еще?
- Я уже спрашивал вас, но вы ничего не знаете. Пока не разузнаю хоть немного больше, не стоит и говорить. Мистер Гудвин переправит вам счет за ремонт стула. До свидания.
Ему, конечно, страшно хотелось узнать, что это еще за таинственное обстоятельство, но Вулфа на кривой не объедешь. Когда Эрроу окончательно убедился, что это дохлый номер, он взял ноги в руки и рванул на другое место. Я поспешил распахнуть дверь; на пороге он обернулся, чтобы сказать мне:
- Может, вы мне не поверите, но я до сих пор чувствую, как вы меня здорово прижали!
Вулф мрачно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я убрал останки погибшего стула, привел в порядок бумаги на столе и только потом обернулся к нему:
- Что это была за идея? Вы хотели выбить его из колеи? Если здесь действительно есть какая-то загадка, то я ее проспал. Что вы хотели сказать?
Вулф, не открывая глаз, промямлил:
- Грелки.
Я потянулся и зевнул:
- Ага. Вас вынудили пошевелить мозгами; вы пришли к выводу, что проблем нет и быть не может, а потому решили для развлечения выдумать загадку. Бросьте и думать об этом. В конце концов, тысяча зелененьких за восемь часов работы - не так уж и плохо. Голосуйте «против». Дело закрыто.