Стоящий впереди меня тип поднес левую руку к лицу и затянулся скрытой в ладони сигаретой; ее огонек на секунду осветил массивную челюсть, широкие ноздри и резкие, агрессивные линии носа - лицо человека, для которого драка была привычным делом.
Он отбросил сигарету, затоптал ее, и в этот момент я услышал сзади тихие, легкие шаги. Повернуться я уже не успел. Что-то просвистело в воздухе, и я погрузился во тьму…
III
В себя я пришел от холода. Голова страшно болела, я насквозь промок. Ощупав голову, обнаружил за левым ухом шишку; крови не было - меня оглушили дубинкой.
Поднявшись, я увидел, что лежал в нескольких шагах от дорожки, между двумя деревьями, покрытыми каплями росы. Задники моих штиблет были в грязи - меня оттащили с дорожки, но не слишком далеко. Проверив содержимое карманов, я обнаружил, что револьвер, конечно же, исчез, но остальное было на месте. Исчезло только мое оружие - вместе с заблуждением, что все это мероприятие было сплошным удовольствием. Я огляделся вокруг, но никого и ничего интересного в тумане не заметил. Вдоль глухой стены здания я дошел до растущих кружком пальм у входа в узкую аллею, именно там была оставлена моя машина - старый кабриолет марки «мармон», модель 1925 года.
Он все еще служил мне средством передвижения. Я вытер тряпкой сиденье, сел в машину, заставил мотор заработать и с тарахтением доехал до прямой и пустой улицы, посреди которой были проложены совершенно бесполезные трамвайные рельсы.
Я доехал до бульвара Каденс, главной улицы Лас-Олинас, получившей свое название от имени человека, когда-то построившего дом, который теперь принадлежал Каналесу. Очень скоро я был уже в центре города. Миновав жилые дома, вымершие магазины, ночную бензоколонку, я наконец добрался до аптеки, которая в это время суток работала. Пристроив свою машину за стоящим у входа роскошным лимузином, я вышел, заметив, что у стойки стоит какой-то тип без шляпы. Он разговаривал с одетым в голубую куртку продавцом. Казалось, они были очень увлечены разговором. Я двинулся к дверям, однако задержался и еще раз бросил взгляд на элегантный лимузин.
Это был большой «бьюик», при дневном освещении, наверное, зеленый. У него были две большие фары и два желтых подфарника на никелированных кронштейнах, укрепленных на бампере. Стекло со стороны места водителя было опущено. Я вернулся к своей машине, взял фонарик и, заглянув внутрь «бьюика», повернул к себе рамку с регистрационной карточкой. Машина была зарегистрирована на имя Лю Н. Харгера.
Я вошел в аптеку. У стены была стойка с напитками. Я купил у субъекта в голубом бутылку водки, поставил ее на стойку и начал открывать. У прилавка было десять свободных столиков, однако я уселся рядом с человеком без шляпы. Он очень внимательно рассматривал меня в висящем напротив зеркале.
Я заказал маленький черный кофе, добавил в него порядочную порцию водки и через минуту почувствовал согревающий эффект. Затем внимательнее присмотрелся к своему соседу.
Ему было лет двадцать восемь; довольно редкие волосы, здоровое, румяное лицо, вызывающие доверие глаза и не очень чистые руки. Он не производил впечатления человека, который много зарабатывает. Одет он был в серую куртку из шерстяной ткани в рубчик и не подходящие к ней спортивные брюки.
- Это ваш дредноут стоит у магазина? - спросил я тихо и почти равнодушно.
Он сидел неподвижно, крепко сжав губы.
- Нет, моего брата, - ответил он помедлив.
- Выпьем? Я старый приятель твоего брата.
Он медленно кивнул, проглотил слюну, протянул руку за бутылкой и разбавил ее содержимым кофе.
Выпил залпом. Потом вынул смятую пачку сигарет, вставил одну в рот, дважды безуспешно чиркнул спичкой, наконец зажег ее о столешницу и затянулся с показной легкостью, которая, как он понимал, не произвела на меня никакого впечатления. Я наклонился к нему.
- Это не обязательно преступление, - сказал я почти ласково.
- Да? - буркнул он. - Тогда в чем дело?
Продавец боком подвинулся поближе к нам. Я заказал еще кофе, долил его водкой и отпил немного.
- У хозяина этой машины нет брата, - сказал я, глядя в спину продавца.
Он старался держать себя в руках.
- Думаешь, машина ворованная?
- Нет.
- Считаешь, это я ее украл?
- Нет. Я только хочу, чтобы ты рассказал мне все.
- Ты сыщик?
- Да, но ты не волнуйся, это не допрос.
Он сильно затянулся, помешивая ложечкой в своей пустой чашке.
- Из-за этого я могу вылететь с работы. Но мне была нужна эта сотня. Я таксист.