Скоро у него будут неприятности.
И у портье тоже - когда до полицейских дойдет, что Честер Уилер такой же самоубийца, как я. Мой сосед по номеру был очень аккуратно убит.
И у меня тоже будут неприятности.
Я нашел забегаловку со свободной стоянкой и бросил доллар на стойку бара. Получив свое пиво и сдачу, я прошел в телефонную кабину в дальнем углу зала. Было поздно, но Пэт не из тех, кто оставит контору, не прояснив важных деталей; мне и на этот раз повезло.
Я сказал:
- Говорит гражданин Майк Хаммер.
Он рассмеялся в трубку:
- Как идет бакалейный бизнес?
- Процветает, Пэт, просто процветает. У меня большой заказ на свежатину.
- Это еще что такое?
- Просто фигура речи.
- А…
- Между прочим, насколько я чист в связи со смертью Уилера? - Я отчетливо представлял себе озадаченное выражение его лица.
- Насколько я понимаю, тебя не за что задерживать. Почему тебя это интересует?
- Просто любопытно. Слушай, ребята в синем долго шуровали в комнатах до того, как я вернулся с небес на землю?
- Не думаю, ведь было совершенно очевидно, что произошло.
- Они что-нибудь оттуда забрали?
- Труп, твой пистолет, гильзу и личные вещи Уилера.
- И все?
- Вроде.
Помолчав, я спросил:
- Пэт, ведь самоубийцы обычно оставляют записку?
- Как правило, да. Обычно тогда, когда у них тяжелое настроение и нет свидетелей. Если они обдумали это заранее, то стараются объяснить свой поступок, в порыве чувств не тратят время на пустяки.
- Не думаю, что Уилер был страстным человеком, - сказал я. - Он был настоящим бизнесменом.
- Я думал об этом. Необычное дело, тебе не кажется! Как на твой взгляд - он похож на самоубийцу?
- Нет.
- И не говорил ничего такого накануне… Ясно.
После небольшой паузы я сказал:
- Пэт, сколько патронов осталось в магазине моего пистолета?
- Четыре.
- Правильно. И я из него не стрелял после нашей тренировки на прошлой неделе.
- Ну и?… - Голос его изменился.
Очень мягко я сказал:
- В магазине никогда не бывало меньше шести патронов.
Он заорал в трубку; я молчал, слушая, как он ревет:
- Майк, к чертям собачьим, отвечай!
Я засмеялся и повесил трубку.
Ему потребовалось всего пять минут, чтобы загнать прокурора в угол, как зайца. Конечно, прокурора мелким не назовешь, но и Пэт не мал ростом. Он наверняка высказал этому сопляку все, что думает, так что у того волосы встали дыбом; теперь светловолосый судейский мальчик не осмелится ничего предпринять.
Дело становилось все забавнее. Я вернулся в бар и допил свое пиво.
Бар начал заполняться. В восемь тридцать я позвонил Велде, но ее не было дома. Через час я позвонил еще раз; она еще не пришла. Не было ее и в конторе. Может быть, она пустилась на поиски специалиста, чтобы сменить вывеску на двери моей конторы.
Переместившись в угол напротив сигаретного автомата, я начал размышлять. Получалось это плохо, потому что прошлой ночью у меня не было причин все запоминать, - попойка шла по своим законам.
Прошлая ночь.
Прошлой ночью мы отбросили назад пять лет и погрузились в военные дни. Мы снова были друзьями, настоящими друзьями, а не просто солдатами, вынужденными есть и спать рядом. Мы были сильны своей дружбой.
Нас было двое, боровшихся за правое дело, отдающих ему все, что у нас было. А потом мы пили за победу. Неужели так должно было случиться? Неужели судьба бросила нас тогда навстречу друг другу, чтобы позднее свести вновь?
Прошлой ночью мы встретились и пили вместе, говорили и пили. Был ли он счастлив? Он очень обрадовался, когда мы случайно столкнулись, а до этого сидел, согнувшись над своим стаканом в баре. Может быть, с грустью вспоминал прошлое, может быть, просто размышлял. Но он страшно обрадовался мне, Все, о чем он думал, было отброшено в сторону вместе с пятью послевоенными годами; мы много пили. Конечно, в разговорах снова возникала война, как бывает всегда, когда встречаются бывшие фронтовики. Мы говорили, мы опять были вместе, одетые в одинаковую форму, готовые все отдать за другого нашего парня, независимо от того, знаком он нам или нет. Но эта тема должна была исчерпаться. И в конце нашего разговора в его глазах опять появилась тоска. Он не хотел говорить ни о чем другом. Сказал, что он уже неделю в городе и собирается ехать домой. Приезжал сделать закупки для своего магазина.
Да, мы были друзьями. Это было недолго, но мы были хорошими друзьями. Если бы какой-нибудь гнусный япошка убил моего друга в джунглях, я прошил бы желтолицего из автомата. Мой друг тоже отомстил бы за меня. Но мы были не в джунглях. Мы были в Нью-Йорке. Парень, который был мне дорог, приезжает в мой родной город и через неделю умирает…