В другое время она отменила бы все свидания, чтобы удовольствоваться гамбургером в моем обществе. Те времена миновали.
Она натянула длинные, до локтя, перчатки и позволила мне наблюдать за ней, роняя слюни.
- Дело превыше удовольствия, Майк. - Ее лицо ничего не выражало.
- А чем ты здесь занималась до того, как я вошел? - резко спросил я.
- На твоем столе лежит отчет. Я побывала в «Кэлвей Мершандайзинг» и взяла у них фотографии девушек, которых они снимали тем вечером. Они могут тебе понадобиться. Тебе ведь нравятся хорошенькие девушки?
- Замолчи.
Она быстро взглянула на меня, чтобы я не увидел, что ее глаза заблестели от слез. Я про себя проклинал Клайда - этому бандиту перепадало все самое лучшее.
Я снова сказал:
- Жаль, что я не видел тебя такой раньше.
Она долго возилась со своим пальто; в комнате было так тихо, что слышно было ее дыхание. Потом она повернулась ко мне. Слезы еще стояли у нее в глазах.
- Майк, мне не надо говорить тебе, что ты можешь располагать мною в любое время.
Я крепко обнял ее, чувствуя каждый изгиб теплого, волнующего тела. Ее губы нашли мои, и я вкусил мягкую сладость, почувствовал трепет ее тела в моих руках. Мои пальцы впились в ее плечи, оставив на них красные пятна. Она, плача, оторвалась от меня, отвернулась, чтобы я не видел ее лица, и, схватив мои руки, быстрым движением провела ими по своему восхитительному телу, потом отшатнулась и выбежала.
Я сунул в рот сигарету и забыл ее зажечь. Было слышно постукивание каблуков в холле. Я рассеянно снял телефонную трубку и по привычке набрал номер Пэта. Он трижды прокричал «Алло», прежде чем я ответил ему и предложил встретиться у меня в конторе.
Мои ладони были влажными. Я зажег сигарету и долго сидел неподвижно, думая о Велде.
VII
Через тридцать минут Пэт был у меня. Он вошел, стряхивая с ботинок снег и отфыркиваясь, как лось. Сняв пальто и шляпу, он бросил кейс на стол и придвинул стул.
- Как дела? - спросил я.
- Прекрасно, - ответил Пэт, - просто замечательно. Прокурор счел необходимым подчеркнуть, чтобы я ни во что не ввязывался. Если он когда-нибудь вылетит с работы, я помогу ему попасть в тюрьму. - Видимо, он увидел изумление на моем лице. - Ладно, ладно… Давай рассказывай.
Я просто зверею от канцелярской работы. Тебе проще - бросил свое удостоверение, и все.
- Я получу его обратно.
- Возможно. Но сначала нам нужно доказать, что не было никакого самоубийства, а было убийство.
- У тебя в руках сегодня могло быть второе дело об убийстве.
- Кто на этот раз?
- Я.
- Ты?
- Я чудом уцелел. Стреляли на оживленной улице.
Кто-то хотел пристрелить меня из оружия с глушителем. Но им удалось лишь разбить две витрины.
- Черт возьми! У нас был сигнал о витрине с Тридцать третьей улицы. Если пуля, пробив витрину, не застряла где-нибудь, где ее можно найти, это может сойти за случайность. Где стреляли второй раз?
Я рассказал, и он снял телефонную трубку и позволил в полицейское управ пение с поручением обследовать витрину. Когда он повесил трубку, я сказал:
- Что сделает прокурор, узнав об этом?
- Оставь свои штучки. Он пока ничего не услышит.
Ты ведь знаешь, какая у тебя репутация… Умный мальчик может сказать, что это один из твоих дружков посылает тебе поздравительную открытку к Рождеству.
- Для Рождества еще рановато.
- Тогда он упечет тебя по какому-нибудь выдуманному обвинению, а потом поднимет шум в газетах. Ну его к черту!
- Ты говоришь не то, что должен говорить хороший полицейский.
Лицо Пэта потемнело, и он наклонился ко мне, яростно блестя зубами:
- Быть хорошим полицейским недостаточно, чтобы поймать убийцу. Я просто взбешен, Майк. Мы оба сидим на горячей сковородке, и мне это не нравится. Может быть, я совершенствуюсь. Немного рекламы никому не повредит, и если прокурор начнет вправлять мне мозги, у меня найдется более интересная тема для разговора.
Я засмеялся. Господи, как я смеялся! Десять лет я пел ему эту песню, и только теперь он начал запоминать слова.
Я спросил:
- А что с Рейни? Ты нашел его?
- Да, ну и что? Он занимается разрешенной законом деятельностью - организует боксерские матчи. На каком-то ринге на острове. Нам не за что зацепиться. А он здесь при чем?
В ящике стола была бутылка, и я налил нам по стаканчику.
- Он тоже замешан в этом, Пэт. Не знаю как, но замешан.
Я предложил выпить молча, и мы осушили стаканы. Алкоголь проложил огненную дорожку к моему желудку и лег там, как горячий уголек. Я опустил стакан и сел на подоконник.