- Да-да, именно, эльфы бывают, а вот вампиров не бывает, - представитель последних смотрел на меня высокомерно-презрительно, как можно смотреть только на бестолковых блондинок.
- Милорд, попытайтесь понять, я росла в мире без магии, и с точки зрения того мира быть остроухим возможно, а вот питаться энергетическим полем на грани фантастики.
Меня ещё раз одарили надменным взглядом и назидательным тоном продолжили:
- В любой живой природе существует энергообмен. Не вижу ничего странного, что один из видов научится это использовать. И поэтому у меня вызывает недоумение тот момент, что это находится за гранью вашего понимания.
Наверное, он прав. То, что есть люди, которые «вампирят» на других, я почти верю, просто у них это происходит неосознанно, а если научиться этим управлять?
- Милорд, мне значительно лучше. Давайте вернёмся к гостям.
Значительно позже, перед сном, я вспомнила фразу Кронпринца и спросила Мирру, почему же это лорду Эйнару повезло вдвойне.
- Миледи, в храме Амайнаны женят только, если невеста – девственница. По- другому никак.
Вот позорище, теперь все гости знают мой гинекологический статус.
- И что, у вас тут нет девственниц?
- Есть, но, когда ты влюблён, разве дотерпишь до помолвки, поэтому в храме Амайнаны женятся не так уж часто.
- Ну и что, что я девица нетронутая, что с того? Что в этом особенного? Можно же жениться и любом другом храме.
- Барышня, Амайнана в ответ на жертву всегда одаривает семью. Это или материальное благополучие, или рождение особенных детей, или изменение статуса семьи к лучшему.
- Ничего себе. И почему же тогда девушки не блюдут себя, так сказать? Это же своего рода приданое.
Мирра немного засмущалась:
- Вы только не обижайтесь, барышня, но это считается как бы архаизмом, глупым старомодным обычаем. Сейчас все уверены, что надо узнать друг друга поближе до свадьбы, а то вдруг не понравится.
Да… по здешним меркам я не в тренде ...да и по меркам того мира тоже.
- Ложитесь, барышня, отдыхать, завтра у вас уроки танцев, да и портнихи опять придут, свадьба уже через две недели.
- Уроки танцев? – я воодушевилась. – Ура! Мирра, я обожаю танцевать. Я же целых два года не танцевала!
А потом до меня дошло окончание фразы про «две недели».
- Что? Уже через две недели?
Мирра засмеялась.
- Барышня, а вы на помолвке-то были?
Уже лёжа в постели, вспоминала свои занятия фламенко. Завтра оторвусь!
Глава 3
Берта бежала по лесной тропинке, перепрыгивая через корни деревьев, иногда останавливалась и замирала, оглядываясь и слушая, нет ли слежки. Девушка знала, что ей серьезно не поздоровится, если кого-то заинтересуют её ежедневные отлучки в заброшенную охотничью хижину. К тому же Берта и так всегда привлекала к себе много внимания. Среди темноволосых смуглокожих жителей она выделялась высоким ростом, совершенно белыми локонами и светло-серыми глазами. Говорят, её мать много лет назад согрешила с проезжающим мимо Высшим вампиром с Севера. Увидев светленького ребёнка, обезумевший муж сотворил проклятие на смерть коварного соблазнителя, но, как и положено было быть, на вампира это не подействовало, зато каким-то боком задело незадачливую изменщицу. Она чахла-чахла и завяла через месяц после родов. Выбросить ребёнка на улицу не могли, не позволил Совет. Так и росла девочка в семье неродного отца в «приживалках», о чем ей регулярно напоминали. А в тридцать лет вместо вампирской сущности у неё проявились магические способности с уклоном в целительство, что и вовсе поставило под сомнение отцовство Высшего. Способности были настолько сильными, что ей не нужно было ни заговоров, ни зелий, как другим магам. Достаточно было только прикоснуться, и она видела все внутренние повреждения, и стоило только представить, как рана заживает или как восстанавливается структура внутренностей, как все заживало и восстанавливалось. К ней, ещё подростку, потянулись болящие со всего Южного Кварта, что стало поводом для зависти других целителей и магов, и не только из их деревни. Её не любили, за глаза называли «белоглазой молью» и не могли дождаться повода избавиться от конкурентки.
Деревня была приграничной, соседствовала с военным Фортом, а в лесах с определенной регулярностью происходили стычки. Разведотряды из Западного Кварта попадали в засады южан и начиналось светопреставление. Летали молнии, стрелы, были слышны крики, лязг железа, горел лес, а в деревенском лазарете прибавлялось работы. И вот две недели назад после очередных боевых действий Берта нашла в лесу раненого. Он лежал в луже крови и был при смерти. Два арбалетных болта торчали из груди, многочисленные резаные раны на теле почти не оставляли надежды на выздоровление. Девушка вытащила болты, остановила кровь, но собственных жизненных сил на восстановление у раненого уже не было. А ей совесть не позволила бросить умирать живое существо. Дотащила его кое-как до полуразрушенного охотничьего домика и вот уже который день бегала к нему в лес. То, что он эльф из Западного Кварта она не сомневалась: светлые волосы, зеленые глаза. Южные эльфы были темноволосыми, уши крупнее. Да и знак рода на левом предплечье только подтверждал догадки. Бегать приходилось украдкой, после окончания дежурства в лазарете. Лечение продвигалось катастрофически медленно. Надо торопиться, сегодня её уже спрашивали, и что это она зачастила в лес. Как бы кто любопытный не увязался.
Оглядевшись ещё раз, нырнула в заросли и по почти невидимой тропке двинулась к домику.
Когда вошла и увидела пустую постель, сердце ухнуло вниз. Ушёл? А вдруг нашли?
- Берта!
Девушка обернулась и увидела его, сидящего на поваленном дереве. Она облегченно выдохнула.
- Вечер такой тёплый, захотелось посидеть на солнце.
Выглядел он значительно лучше. Цвет лица живой, ушла нездоровая серость. Говорят, Западные эльфы восстанавливаются на закатном солнце. Он сидел под теплыми лучами и улыбался так нежно и нездешне, что у неё сжалось сердце. Завтра или послезавтра можно отвести его к границе у Змеиного ключа, и больше они никогда не увидятся. Резко образовавшийся в груди ком разрастался и мешал дышать. Берта неожиданно осознала, что окончательно и безвозвратно влюбилась. Её бросило в жар от мысли, что мужчина все понимает. Давно всем известно, что никто так хорошо не читает мысли, как Западные эльфы.
- Мне надо осмотреть вас. – произнесла она и прикоснулась тыльной стороной ладони к своему лицу. Щеки горели огнём.
- Да, конечно.
Он встал и направился ей навстречу, все также лучезарно улыбаясь.
- Можно сначала поесть? Я очень голоден.
Они расположились на ступенях крыльца. Эльф жевал сладкие пироги, запивал молоком, а Берта переживала, что он на наестся.
- Берта, не переживайте, мне достаточно еды один раз в день.
Сомнений нет, все её мысли как на ладони. Берта засуетилась, хотелось быстрее сделать свои дела и убежать подальше. Эльф доел последний кусок, стряхнул крошки и опять улыбнулся ей.
- Я готов.
Они вошли в домик, девушка стала разбинтовывать его грудь, как обычно, как делала это последние две недели, но что-то катастрофически изменилось. Пальцы подрагивали, она старалась не дышать, да и он похоже тоже. Наконец она справилась с повязкой и увидела, что все хорошо, рана полностью затянулась, оставив аккуратные звёздчатые шрамы. Девушка потянулась к его груди, ей нужно было прикоснуться, чтобы включить свое «второе» зрение, и тут же её руку перехватили.
- Ты такая красивая, Берта, такая красивая, что мне больно на тебя смотреть. – Девушка почувствовала его губы на своем запястье.