– Магистра надо охмурять, он всё равно в курсе.
Грета не удержалась и рассмеялась:
- Да мы, Хольм, против вас, Нойманнов, дети неразумные.
- Так, Грета, ты поедешь в Зальхуб и останешься с Бертой до родов, а потом я к тебе приеду. Если возьмут меня на твоё место на работу, останусь с внучкой и правнучкой. А ты жизнь свою устраивай, молодая ещё. Да и закисла я в этой деревне. Неизвестно, сколько той жизни осталось, а я даже в Зальхубе ни разу не была.
За время этого монолога бабка принимала всё более боевой и решительный вид, отважившись на серьёзные изменения на старости лет.
- Ладно, тётя Эмелина, давай завтра всё обдумаем, - женщина бросила взгляд на блюдце. – Ну что там с ключом?
- Всё хорошо, готов к использованию. Пойдём попозже, когда деревня вся спать уляжется. Ты в архив полезешь, а я не стрёме постою.
Через несколько часов Грета и Эмелина на ощупь пробирались в здание Управы. Светильник зажигать побоялись, вдруг кто-то ещё ночью шарахается. Они периодически спотыкались о какие-то ветки и камни на дороге, бабка бурчала под нос ругательства.
- Что ж это у нас в деревне на дороге мусору-то сколько, и куда это твой староста смотрит?
Грета усмехнулась, быстро же её пристроили, и суток не прошло.
Они подошли к Управе. Здание почему-то выглядело зловеще. Освещённые луной белые стены как будто испускали свет и создавали иллюзию магического поля. Грета наклонилась к Эмелине и прошептала:
- Точно никакой магической защиты нет?
- Да нет ничего. Да и кто бы её накладывал? Я или Хелена Кривая. А уж Хелена точно бы растрепала об этом всей деревне. Любит она выпендриться. Иди, не бойся.
Грета поднялась по ступенькам к двери, глубоко вздохнула, чтобы унять волнение и открыла входную дверь. «Скрипит, зараза, надо сказать Энхильду, чтобы смазал», - подумала женщина и сама себе удивилась. Она уже стала думать о старосте, как о ком-то близком. Тихо пробралась в контору и подошла к двери архива. Они с Эмелиной точно не знали, чем грозит неудачная попытка взлома. Вдруг что-то в замке изменится, и староста поймёт, что дверь пытались открыть. «Эх, была не была!» - мысленно сказала себе женщина и вставила ключ в замок. Металл сразу в руках потеплел, а ключ повернулся сам. Грета вытащила ключ и медленно вошла внутрь. Не зги не видно, пришлось зажечь магический светильник. Архив представлял собой прямоугольную комнату без окон, по периметру которой стояли шкафы с множеством ящиков. Остальную площадь занимали стеллажи с книгами и свитками. Куда сунуться в первую очередь, было совершенно непонятно. Грета решила сначала посмотреть на «Х». Может что-нибудь о Хольм? На полке действительно были копии свидетельств о рождении, купчей на их дом, ещё какие-то справки, но ничего такого, что могло её заинтересовать. Где и что искать, шурал его разберёт. Посмотреть на «Г»? Про Гелала тоже ничего не было. Летопись бы какую-нибудь найти. Он пошла в начало стеллажей, где были расставлены фолианты по годам. Начать что ли с самого старого? Она взяла книгу в руки. Было видно, что она ветхая, хоть и не зачитанная – страницы совсем не истрепались. Грета вздохнула и аккуратно сунула её в сумку. Затем пошла вдоль полок просто посмотреть. К сожалению, редко была какая-то надпись на корешке, и, чтобы узнать, о чём книга, приходилось снять её с полки. Следить своей аурой сильно не хотелось. Нет, надо что-то другое придумывать. Она не сможет просматривать каждую книгу. Грета достала маскирующий ауру порошок, дунула им на стеллаж, затем вышла из архива и тщательно закрыла дверь.
Полночи две женщины просидели над фолиантом. Эмелина в защитных перчатках аккуратно перелистывала страницы, а Грета, переписывавшая целый день рецептурник, клевала носом. Эмелина подняла голову и сказала дремавшей Грете:
- Идём-ка мы спать. Тебе завтра целый день в конторе сидеть для отвода глаз, а мне ещё нужно что-то придумать, чтобы ты следующей ночью смогла в архиве записи нужные найти.
Следующий день превратился для Греты в пытку. Мало того, что она не выспалась и пришлось утром выпить специальный возбуждающий настой, да ещё Майер при каждом удобном случае тёрся около неё, неприлично тискал и периодически лез руками под юбку. А с виду спокойный такой, уравновешенный, и не подумаешь, глядя на него, что он способен на такие непотребства. Уже к обеду вся кожа горела от его прикосновений, а грудь налилась и стремилась выпрыгнуть из выреза платья.
- Энхильд, может прекратишь уже, - не выдержала она после очередного его поползновения. – Дождись хотя бы вечера, я уже и так выгляжу растрёпанной.
Он посмотрел на неё виновато и ответил:
- Не могу, мне так хочется целовать тебя и касаться.
Что ни говори, а слышать это было приятно.
- Про Хольм и так всякие гадости в деревне говорят. Ни тебе, ни мне не нужны новые слухи. А ты меня при всех взглядом раздеваешь. Можешь не зыркать в мою сторону хотя бы при посетителях?
- Может закроем Управу ненадолго? – мужчина смотрел на неё с тоскливым желанием.
- И как это мы её закроем? А куда Сельму и Эббо денем?
- Тогда пойдём в архив. Закроемся изнутри, нас никто не услышит.
Грета задумалась. Это хорошо, что она войдёт в архив с ним. Если вдруг её начнут подозревать, можно будет объяснить следы её ауры внутри.
Он, решив, что она колеблется, быстро достал ключ, схватил её за руку и втащил внутрь в полную темноту. Как только закрылась дверь, Грета оказалась прижатой спиной к стене, а Энхильд начал стаскивать с неё юбку, одновременно целуя во все места, куда попадёт. Видимо, он слишком долго терпел, поэтому, как только смог стянуть с женщины одежду, резко и со стоном вошёл, сжав её бедра. Грета же, измученная утренними многочасовыми предварительными ласками, наконец-то почувствовала долгожданную разрядку, ноги стали подкашиваться, и они оба сползли на пол, где мужчина продолжил двигаться в ней сильными толчками, пока не упал сверху, хрипло дыша и придавив всем весом.
- Это просто безумие какое-то, - прошептала Грета и попыталась вылезти из-под него, но Энхильд помешал ей это сделать, вернув на место. Он стал целовать её шею, лицо, грудь.
- Не хочу тебя отпускать, полежи ещё немного.
- Ты совсем умом тронулся, - она рассердилась на него. – У тебя там посетители, наверное, а ты тут на мне разлёгся.
Энхильд, тяжело вздохнув, стал подниматься.
- Побудь пока здесь, я выгляну, если там никого нет, то и ты тоже выйдешь.
- Ага, только мне ещё бы и одеться неплохо, - сварливо пробурчала Грета. – Сам-то только портки спустил, а я вся голая.
- Ладно, одевайся, я подожду.
- Да не вижу я ничего. Темно здесь, как у демона в заднице, - Грета начала раздражаться, потому что не могла понять, натягивает ли она юбку налицо или наизнанку. А как в таком виде в контору покажешься?
- Подожди, я сейчас.
Грета услышала скрежет выдвигаемого ящика, и стало немного светлее. За дверью архива послышалось громогласное:
- Эббо, а где староста? Я уже второй раз захожу.
Они узнали этот голос – Нантер Нойманн, деверь Эмелины, старший брат её покойного мужа. Противный скандальный мужик. Сейчас всю деревню на ноги поднимет. Грета стала подталкивать Энхильда к двери и шептать:
- Иди давай, скажешь, что в архиве занят был, а потом меня отсюда вызволишь, а то Нантер всех на уши поставит.
Мужчина пригладил волосы и вышел, и Грета услышала из-за двери:
- Господин Нойманн, добрый день, чем обязан?
Дверь захлопнулась. Грета осталась наедине с кристаллом, испускающим вялое голубое свечение. Она тихонько оделась и стала ждать. Из-за двери доносился голос Нойманна.
- Ты видел, что этот плотник с крышей амбара сделал?
- Я обязательно разберусь.
- Когда ты собрался разбираться? К вечеру дождь пойдёт. Надо поднимать мужиков и срочно латать все дыры.
- Сейчас Эббо всех соберёт.
Помощник старосты подал голос: