Орки тем временем вновь продолжили устанавливать мертвую голову над входом. Чудовищная огромная тень едва ли не целиком накрыла лагерь. Навалившись, орки медленно, со скрипом вращали гигантское колесо и вместе с ним вращались пики, на которых была насажена радужная голова. Пустые глазницы медленно отворачивались от лагеря, устремляя взгляд на равнину перед воротами.
— Но зачем брать с собой голову? — спросил Андуин.
— До них никто не убивал хроматических драконов. Им бы не поверили. Еще они говорили что-то о рейтингах среди убийц драконов и что теперь они заткнули за пояс остальных орков Нагорья.
Андуин зачаровано переводил взгляд с головы на флаг и обратно. Каким огромным был этот дракон, он охранял вход в подземелье и самого Смертокрыла, а теперь его голова очутилась на пиках в лагере орков. И здесь останется.
Он глядел на мертвую голову, и холодный ужас воспоминаний обволакивал его. Вот он из последних сил ползет по каменной улице Грим-Батола, ползет и слышит грохот шагов. Во второй раз судьба привела его в Грим-Батол. Его бегство бессмысленно.
Орки покончили с головой и шумно радовались этому. Полоскался по ветру флаг Орды. Но сердце Андуина сжали холодные тиски страха. Как мог он быть таким беспечным? А если Безликий Ка’аз-Рат жив? Почему Андуин решил, что спасен и Древний Бог отныне не страшен ему? Он крепко сжал рукоять кинжала. Верный слуга Древнего Н-Зота всегда может прийти за ним. Вновь.
Сначала черный дракон. Затем Вождь Орды. Кем будет следующий его спаситель?
Андуин кашлянул и сказал:
— Я благодарен тебе, Вождь. И обязан своей жизнью.
Гаррош нахмурился. Кажется, его фразы были слишком высокопарными. Андуин повторил попытку:
— Заг-Заг, Вождь. Моя жизнь — в твоих руках.
— Договорились, львенок, — кивнул Гаррош.
— Deizz'ak, — сказал Андуин, — я слышал. Провидица велела ждать возвращения орков из Грим-Батола?
— Миллира время даром не теряла, — пробормотал Гаррош. — И много ты выучил слов на орочьем?
Андуин решил не выдавать, что все эти слова можно было пересчитать по пальцам одной руке. Пусть Гаррош опасается, что Андуин худо-бедно, но способен понимать орков. Принц неопределенно махнул рукой, вроде, не так уж и мало.
Осмелев, Андуин добавил:
— Твой всеобщий тоже стал лучше, Вождь.
— Merh’ abagh, — вдруг ответил ему на орочьем Гаррош.
— Что это значит? — аккуратно спросил Андуин.
— «Привет, отец». Пригодится.
Кажется, Андуина только что поставили на место.
Отец… Святой Свет, сколько времени он не видел его? И когда, наконец, им суждено встретиться? Судьба Андуина целиком зависит от Гарроша. «Вы его пленник, ваше величество», — сказал гоблин-дракон Кейлек. Плен орков не шел ни в какое сравнение с пленом в Грим-Батоле, да что там… Андуину так и не довелось испытать настоящей доли узника, как его отцу, например. Никто не вынуждал его проливать чужую кровь, сражаясь на арене за свою жизнь. Даже раны стали меньше беспокоить, благодаря Свету и лечебным примочкам Миллиры.
— Пора убираться из лагеря, пока эта голова не начала гнить, — вдруг сказал Гаррош. — Вонять будет сильнее, чем вся нежить Подгорода. Сбегай, попрощайся с Миллирой. Ну, что стоишь? Одна нога там, другая — здесь. Быстрее! — рявкнул Вождь Орды.
В пальцах он перекатывал камень Джайны.
— Боишься, что я оставлю тебя здесь, львенок? — хохотнул Гаррош. — Я должен увидеть, как вытянется лицо Вариана, когда ты заговоришь на орочьем. Беги прощаться, я жду.
Хейдив задумчиво перебирал скудный набор трав, собранный им в белоствольных лесах Гранатового Редута. Другие лекари Азерота, преимущественно друиды из ночных эльфов, прибыли с собственными запасами, но при том количестве раненных их тоже не хватит надолго. Едва ли не все Сумеречное Нагорье превратилось в передовую боевых действий. До глубокой ночи в лазарет Гранатового Редута поступали все новые раненые с передовой Грим-Батола. Хейдив был там, среди других лекарей, пока Малфурион не нашел его и не привел к Джайне.
Выбрав несколько трав, пандарен опустил их в котел с кипящей водой и пожалел об отсутствии меда. Отвар будет не самым приятным на вкус, впрочем, с горечью осознал Хейдив, леди Джайна может и не почувствовать его вкуса. Пандарен снял варево с огня, перелил в глиняную чашу, еще раз пожалел об отсутствии меда и направился к волшебнице.
Леди Джайна сидела, поджав под себя ноги. Она мельком взглянула на пандарена и приняла чашу.
— Горячее, — предупредил ее Хейдив.
Джайна отхлебнула маленький глоток и скривилась.
— Гадость какая.
Положение не так безнадежно, подумал пандарен.
— Это снотворное, — честно ответил он.
Ей нужно выспаться. Хейдив не знал, чем помочь ей еще. Он мог обеспечить ее только крепким сном без сновидений. Всего остального ему не решить. Как и ей. Как и кому бы то ни было в Азероте.
— Пожалуйста, не вздыхай так тяжело, Хейдив.
— Простите, леди Джайна.
— Не стоит извиняться. Ты ведь не знал всей правды. Так ведь?
— Не знал. Я ведь не великовозрастный пандарен. Я не видел старого Азерота. Даже Ноздорму я увидел впервые, когда он прилетел вместе с вами…
— Хватит, — прервала его Джайна. — Больше ни слова, прошу тебя.
Она сделал еще глоток, скривилась. Затем залпом осушила чашу. Откинулась назад.
— Когда отвар подействует?
— Через четверть часа. Я побуду с вами, пока вы не заснете. Здесь вас никто не потревожит. Остальных раненых расположили в больших шатрах ниже по склону.
— Но я ведь не ранена, — пробормотала Джайна.
Ваши раны иные, мог бы ответить ей Хейдив, они опаснее и глубже тех, что можно зашить специальными нитками. Против них нет лекарства. Только время.
У входа в шатер звякнул колокольчик. Хейдив поднялся со стула, вышел наружу и скоро вернулся обратно.
— Леди Джайна, там Верховный магистр Луносвета.
Джайна выпрямилась.
— У него пять минут. И будь рядом, Хейдив. Кажется, я почти сплю. Могу не запомнить, что он будет говорить мне.
Хейдив кивнул, откинул полы шатра, и статный эльф крови шагнул внутрь. В свете свечей его багровое с золотом облачение вспыхнуло.
— Простите, леди Джайна, дело не терпит отлагательств, — заговорил эльф мелодичным голосом и присел на стул рядом с волшебницей.
— Что-то с защитой лагеря?
— Нет, этой ночью наши магические кордоны крепки. Тот выброс магии, что мы ощутили прошлой ночью… Вероятно, это были Оковы Магии. Взрыв, что произошел в глубине Грим-Батола, сопоставим со взрывом Источника Вечности в Войну Древних, как считают ученые маги из Даларана.
При упоминании глубин Грим-Батола Джайна прикрыла глаза.
— Что вы хотели, Роммат? — хрипло спросила она.
— О, да. По приказу лорда-правителя я отбываю в Подгород. Визит чрезвычайной важности и он не может быть отменен. Но сегодня многие маги были ранены и не могут завтра сражаться на передовой. Я дал знать Верховному друиду, что займу их места. Моих способностей хватило бы заменить некоторых из них. Но выяснилось, что я должен отправиться в Подгород. Это не займет много времени. Через сутки я вернусь.
— Вы просите меня заменить вас? На передовой?
— Совершенно верно.
Хейдив встрял:
— Здоровье леди Джайны не позволяет ей…
— Я справлюсь, Хейдив, — отрезала Джайна. — Сегодня я высплюсь и завтра буду полна сил, разве нет?
Если от Роммата ей и удалось скрыть нотки отчаяния в голосе, то уж точно не от него. Хейдив хорошо успел ее узнать.
— Спасибо, леди Джайна, — поблагодарил ее Роммат и вышел.
Они остались одни и какое-то время молчали.
— Леди Джайна… — начал он, но понял, что опоздал.
Она спала. Хейдив взял ее на руки, такую легкую, и переложил на кровать. Потушил свечи кроме одной и вышел.
На черном полотне неба мерцали звезды. Обычная ночь, подумал он. Ничем не отличается от других, что приходили в Азерот до нее и будут приходить после.Прошлая ночь не повторится. В это сложно было поверить, но каждая последующая ночь укрепит веру.