— Не надо.
Тралл кивнул:
— Все равно спасибо.
Малфурион промолчал.
— Ты уверен, что он спас ее из Редута? — продолжал Тралл. — Ты видел его здесь?
— Да.
— И Джайну?
— Джайну не видел.
— Проклятье, Малфурион! Где же тогда Джайна? Почему ты уверен, что она в безопасности? Если к тому же говорил мне, что она без сознания!
— Джайна в безопасности.
— Да почему ты так уверен в этом?
— Сам посмотри, — он указал рукой на дальнюю вершину. Та терялась в тумане.
— Что там?
— Хроматические драконы, Тралл.
— Так они и раньше там были? Какая связь? — спросил Тралл и осекся. Потому что осознал, наконец, то, что видел.
Хроматические драконы действительно восседали на вершине с самого появления Тралла, он удивился их присутствию, но не более того. Пелена дождя не давала разглядеть их хорошенько, а Тралл, после разговора с Алекстразой, рассказал шаманам о нависшей над Подземье угрозой и обратился мыслями к Теразан.
Малфурион оставался все это время рядом с ним. Но смотрел только на вершину, как теперь понимал Тралл. Потому что друид хотел быть там, но не мог.
А Джайна действительно могла быть только там. Ради кого еще Аспект Земли мог отдать такой приказ хроматический гвардии? Самого черного дракона Тралл не видел, потому что, вероятно, он был в смертном облике и рядом с ней, как решил Малфурион. Под защитой жестких драконьих крыльев, укрывающих от дождя и ветра на обособленной от остальных вершин.
Тралл устремился туда.
— Уговаривать тебя я не буду! — сказал он напоследок друиду
Малфурион, конечно же, не сдвинулся с места. Но Траллу показалось, что он улыбнулся.
Глава 18. Хранительница жизни Азерота.
Озеро скрылось за холмом, а они все шли и шливглубь леса. С каждым шагом пандарен все сильнее опирался на выструганный деревянный посох, дыхание со свистом вырывалось из его рта. «За пределами Изумрудного Сна он не выживет», вспомнила Алекстраза чьи-то слова. Кажется, это говорил ей второй пандарен, Хейдив-Ли. Кейган-Лу прожил на этом свете даже больше, чем она сама.
Иногда Алекстраза оглядывалась назад — портал все больше становился похож на смерч, и он рос с каждым мигом. Его было видно даже из-за деревьев.
— Это здесь, — сказал Кейган-Лу и остановился.
Перед ними простиралась рощица низких, аккуратных деревьев. Среди широких темно-зеленых листьев с желтыми прожилками проглядывали округлые черные плоды, словно бы уже сгнившие прямо на ветвях. Под их тяжестью деревца клонились к земле и некоторые к ручью, бежавшему между корнями.
— Это дерево венке, — сказал Кейган-Лу.
Он направился к ближайшему дереву и, прислонив посох к стволу, критически оглядел плоды. Затем с превеликой осторожностью сорвал три из них, положил на землю и сам тяжело опустился рядом. Пока Кейган-Лу рыл небольшую яму в земле, Алекстраза подошла ближе, чтобы разглядеть странные плоды — крупные и круглые, цвета перезревших слив, но с плотной кожурой, как у тыкв. Ей прежде не доводилось видеть ничего подобного. Некоторые плоды, оставшиеся висеть на дереве, треснули, и выделившийся сок очень походил на застывшую хвойную смолу.
— Разожгите костер. Мне понадобится зола, — услышала Алекстраза.
Чуть поодаль от рощицы, Алекстраза послушно собрала упавшие с деревьев ветви, перекинулась в дракона и выдохнула пламя. Хворост сгорел почти сразу. Алекстраза изменила облик и разворошила угли, чтобы они быстрее остыли. Затем набрала золы в ладони и подошла к пандарену.
— Высыпайте, — указал Кейган-Лу на вырытую им ямку.
Он перемешал землю с золой и только тогда опустил туда собранные плоды. Пробормотав какие-то слова, похожие на молитву, пандарен покрыл их землей.
— Плоды должны пролежать в земле сорок дней, — сказал он, поднимаясь с колен.
Алекстраза помогла пандарену, протянув ему руку, а затем заняла его место, опустившись рядом с неровным земляным холмиком на колени.
Она вспомнила Драконий Чертог и лежащего на кровати ребенка. Жизнь едва теплилась в нем. Тогда по ее щекам бежали слезы, ведь Ноздорму дал ей понять, что убийство Малигоса, бывшего Аспектом Магии, не было случайностью. Глава Синей стаи должен был умереть, чтобы на пути Древнего Н-Зота возникла еще одна преграда. В тот же вечер Ноздорму произнес последние слова, предопределившие его участь в Гранатовом Редуте, годы спустя: «Я обещал назвать тебе имя предателя. Его имя — Ноздорму Вневременный, Королева. И будь осторожна в следующий раз, когда встретишься с ним».
В тот вечер она держала на руках умирающего мальчика, от которого, как сказал Ноздорму, зависела жизнь Азерота.
«Прошу тебя, — шептала она ему, — найди в себе силы противостоять Голосам. Всегда помни, что ты не должен повторять участи Хранителя Земли. Тебе повезло, малыш… Я дарю тебе величайший дар, и никто, кроме меня, не сможет отнять его у тебя обратно. Ты не сможешь обернуть подаренную жизнь против меня или любого другого члена моей стаи. Ты будешь служить красной стаи так же верно, как и родной черной, и никогда не повернешь против собратьев».
Тогда она боялась только этого — что он станет вторым Смертокрылом. Как глупо.
С той ночи она больше не видела Тариона. Невероятно, ведь сейчас ей кажется, что он постоянно был рядом с ней, всегда занимал ее мысли.
«На его месте должна быть ты», и вероятно, в этом и кроется объяснение связующей их между собой нити. Скоро она выяснит всю подноготную своего прошлого.
Алекстраза провела руками над свежим холмом, и земля зашевелилась, очертания насыпи менялись, на их глазах дни сменялись неделями.
Сорок дней.
Свежевскопанная земля теперь покрылась сухой белесой корочкой.
— Готово, — сказала Алекстраза. — Что дальше?
— Сейчас я откопаю и промою их в ручье, — отозвался Кейган-Лу. — В воде они должны пробыть еще четырнадцать дней.
Тралл преодолел последний крутой подъем и остановился, переводя дыхание. Вблизи шатер из драконьих крыльев поражал воображение. Хроматическая гвардия стояла, замерев, как и каменные великаны Подземья, а поднятые вверх правые крылья переплетались. Ни один из драконов не обратил на него внимания. А Тралл стоял и глядел, не в силах отвести взгляд. По правде, ему не доводилось еще видеть стольких драконов одновременно и так близко.
— Что тебе надо, орк?
Тралл вздрогнул от неожиданности, а затем увидел его самого.
Аспект Земли вышел из-за хроматического навеса и стоял теперь под дождем, как и сам Тралл, изучая его немигающими черными глазами. Ветер безжалостно хлестал его, но ему, казалось, не было до этого никакого дела.
А ведь Тарион прямо таки копия отца, думал Тралл. Только на отце живого места не осталось. Тралл легко мог представить Смертокрыла среди чудовищ Грим-Батола, на пепелище уничтоженного мира, да где угодно! Только не рядом с Джайной.
Готов ли он принять черного дракона, какой он есть, только ради нее? Ради их дружбы? Малфурион ведь так и не смог.
— Мое имя Тралл… Джайна мой друг. Она здесь?
В черных глазах ни намека на дружелюбие. На лице решимость, и желание защитить ее от всех и каждого.
— Вождь Орды? — спросил Смертокрыл, будто что-то припоминая.
— Бывший, — кивнул Тралл. — Сейчас я шаман и служу стихиям. Меня не было в Редуте… все это время.
Смертокрыл огляделся, словно ожидая увидеть кого-то еще.
— Малфуриона здесь нет, — понял Тралл.
— Вижу. Проходи.
Тралл двинулся вперед под навес из крыльев, и только там, в тепле и безветрии, понял, насколько продрог за это время. А затем в центре импровизированного шатра, под радужными крыльями, искрящими от света горящего очага, он увидел ее.
Словно принцесса из сказок, подумал Тралл. Словно мертвая принцесса. Он не сразу уловил мерное и неглубокое дыхание, его поразила бледность и прозрачность кожи. Иногда смеженные веки вздрагивали. На ней была все та же вязаная туника с широким воротом, которую ей так и не хватило терпения довязать в Пандарии. Вязание и Джайна, оказались, несовместимы.