Ту, что когда-то была красной драконицей, ветер несет все выше, в штормовые небеса, и там, среди вспышек молний, она видит под собой весь мир, как на ладони. Словно кто-то развернул перед ней карту, а на ней каждое живое существо, и жизнь в нем горит словно свеча. Иногда какой-нибудь огонек потухнет, а другой вспыхнет. Круговорот жизни в постоянной борьбе со смертью.
Она понимает, что сейчас может задать свой вопрос, мир — та, что была целым миром, — готова выслушать ее.
Она произносит его, и ветер размывает мир, словно набежавшая на берег волна, и она понимает, что ее услышали. Ей важно узнать, почему они не спаслись в Изумрудном Сне, когда у них была такая возможность.
Пламя охватывает мир и почерневшие облака. Во рту пепел и снова тяжело дышать из-за дыма. Она видит знакомый Чертог и двух мужчин — человека с черными волосами и эльфа с бронзовыми. Это Аспект Земли и Аспект Времени. В этот раз она успела раньше, чем их спор с той, другой Алекстразой, завершился. Значит, она была права, задав именно этот вопрос из десятка других.
Нелтарион просит Алекстразу отступить, но ее двойник одержима спасением этого мира. Она может справиться сама, кричит она Аспектам, она нужна Древним Богам. Тогда Нелтарион просит укрыть в Изумрудном Сне хотя бы часть жителей Азерота, но уверенная в своих силах Алекстраза отказывает и в этом. Ноздорму не вмешивается, лишь стоит рядом с ними. Но он первым разворачивается и уходит прочь, даже не дослушав слова Алекстразы о том, что ритуал уже начался и она сама может восстановить разрушенную Титанами связь.
Ничего не добившись, Нелтарион тоже уходит следом за Ноздорму.
Двойник Алекстразы смотрит на нее, и она знает, сейчас она велит ей лететь к Тариону, поэтому она бежит за Нелтарионом и Ноздорму и нагоняет их, когда Аспекты останавливаются на террасе Драконьего Чертога. Внизу бушует война с Древними Богами.
«Если этот мир обречен, — произносит Нелтарион, — то ты, как Аспект Времени, должен сделать все, чтобы это не повторилось».
«Ты не знаешь, чего просишь», — отвечает ему после небольшой паузы Ноздорму.
«Просто дай этому миру еще один шанс», — говорит Аспект Земли, прыгает в пропасть и на лету меняет облик.
Громогласный рык черного дракона оглашает окрестности, он устремляет в самое пекло, где не утихает битва с тремя Древними Богами.
«Тебе не удалось спасти нас, Алекстраза, — вдруг произносит Ноздорму. — Хотя ты и была уверена в своих силах. Древние Боги все равно оказались сильнее».
Она видит себя в небе, окруженную красными драконами.
Предательство, вспоминает она. Ее погубило предательство в собственной стае. Она видит, как часть красных драконов поворачивают против нее, и видит того, кто командует ими. Междоусобица нарушает ритуал, который нельзя было нарушать. Мир перед ее глазами расплывается, сгорает и гибнет. Падают наземь драконы, и дольше всех бьется черный дракон, но и он не вечен.
Мир погиб из-за ее самоуверенности. Она принесла этому миру даже больше страданий, чем ненавистней ей Смертокрыл.
Только бронзовая тень парит над руинами мира. События, приведшие Азерот к гибели, никогда не должны повториться. Вот почему другая Алекстраза никогда не узнает, каким на самом деле был дар Титанов. Конечно, Ноздорму не менял его, никому не под силу подобное. Он всего лишь скрыл из этого мира пандаренов, а с ними и знание об Азаро-Те. И потому однажды этому миру понадобился Тарион.
«На его месте должна быть ты».
Ведь в том мире это она была Хранительницей Нити Жизни.
Глава 19. В слабости обрести силу.
Портал рос. Его изменчивая форма напоминала Изере песочные часы — на границе земли и неба он сужался, а в вышине и на земле снова расширялся.
Скоро, думала Изера, совсем скоро она исполнит предначертанное.
Зеленые драконы помогали ей. Только часть из них, около дюжины. Остальным она приказала оставаться вместе с силами Редута. Скоро состоится их битва, именно ее смертные считают решающей, но это не так. Важнейшее для всего Азерота действие произойдет здесь, на равнинах Изумрудного Сна, и друиды и зеленые драконы, веками искавшие здесь просветления, навсегда лишатся Изумрудного Сна.
Портал темнел, исходящая от него темно-зеленая сеть, словно древесные корни, оплетала чистое изумрудное небо. Когда заклинание будет завершено, грань разделяющая мир Азерота с миром Изумрудного Сна будет стерта. В этот миг чары Изеры и зеленых драконов преодолеют преграды и проникнут в скрытое ото всех подземелье Грим-Батола. И мальчик-дракон, и владеющие им силы, останутся не потревоженными, но отныне обретут безопасность, когда чары перенесут их из мира смертных на равнины Сна.
— Сновидица? — услышала Изера и обернулась.
Над лесом вдали парила Хранительница Жизни ис каждым взмахом крыльев она приближалась.
Изера опасалась лишь одного дракона — черного. Она считала, что стоило провести ритуал еще тогда, когда Нелтарион не пришел в себя или стоило продлить его целительный сон, чтобы он не смог помешать ей, но Алекстраза была против.
Сейчас в присутствии Алекстразы не было никой необходимости, думала Изера, она так и скажет, как только сестра приземлится. Конечно, она будет спорить, думала Изера, ей так и не удалось понять, почему Алекстраза питала неясную симпатию к этому мальчику-дракону. Как-то она пыталась рассказать Изере о нем, но Изера не стала слушать. Ничто не должно менять предначертанного, не ради того она прождала в бездействии тысячелетия.
Она еще раз оглянулась на портал — грани всех оттенков зелени, от самых светлых до темных. Пущенные в небосвод корни росли и крепли, а нерушимые границы Сна истончались. У них будет лишь миг.
Алекстраза была уже рядом. Изера заметила седого лекаря-пандарена на ее спине. Вероятно, снова потребует выслушать его, как в прошлый раз, когда пандарены появились в Изумрудном Сне, чтобы помочь Нелтариону. Изера отказалась тогда, сейчас — тем более.
Королева драконов не сбавила скорости. Она пролетела над их головами так стремительно, что Изере показалось — сейчас Алекстраза угодит прямиком в портал. Но она облетела подвижное, переменчивое тело портала, соединившее небо и землю, и снова зависла над их головами.
Изера расправила крылья… и не смогла взлететь. Неведомая сила обездвижила ее и драконов вокруг нее, и только Алекстраза и вращающаяся колонна портала не прекращали своего движения.
Алекстраза приземлилась и позволила седому пандарену, тяжело опиравшемуся на посох, сойти наземь. И тогда Изера услышала ее голос, но на безмолвной речи сестра обращалась вовсе не к ней.
«Не-е-е-е-ет!!!» — рвалось из ее горла, но крика Изеры никто не услышал.
— Хоть на что-то эта рука сгодится, — сказал Тралл.
— Вы действительно ничего не чувствуете? — снова спросил Хейдив.
Тралл глядел в другую сторону, пока Хэйдив, вроде как, ощупывал его правую руку. Он не был уверен, так как с того самого дня, когда ему довелось испытать на себе ненависть Смертокрыла вместе с Теразан, чувствительность так и не вернулась к его правой руке. Возможно, сейчас Хейдив тыкал в него иглами, которые Тралл успел заметить на низком столике возле ложа Джайны. Но он предпочитал не думать об этом.
— Абсолютно ничего, — подтвердил Тралл, глядя в другую сторону.
— Ладно, — вздохнул Хейдив, — я попробую помочь вам после… — пандарен не договорил.
После, повторил Тралл, это если он выживет после того, что они задумали.
— Ты сказал, что служишь стихиям, шаман?
Тралл сглотнул. Вот он, виновник его паралича. Держит в руках живое отродье Древнего Бога — змею в адамантитовой чешуе.
Змея длинная. Хвостом она дважды обвила ногу Смертокрыла, и все равно ее блестящее тело провисает между его рук, тоже закованных в черную броню.
— Не гляди на змею, шаман. Говори. Хейдив успеет. Тебе не зачем смотреть, как она укусит тебя. Лучше объясни мне, что происходит сейчас со стихией земли? — спросил Смертокрыл.