Выбрать главу

— Ноздорму не назвал тебе имени, — с горечью отозвалась Алекстраза. — Он часто недоговаривал всей правды… Таким способом.

— Я сделаю это, Хранительница Жизни.

Алекстраза вздрогнула.

История не должна повторяться, но она повторилась, поняла она, глядя на то, как седой ослабший пандарен приближается все ближе к двум драконам и порталу, похожим на песочные часы. Он был тем, кто видел старый Азерот и не мог жить в новом. Ведь все великовозрастные пандарены, кроме него, погибли. А бронзовый так часто повторял ему о каком-то особом предназначении…

— Если я покину Изумрудный Сон, а это придется сделать после ритуала, я умру, — сказал Кейган-Лу. — Ради чего же я прожил столько времени? Чего ждал? К чему готовился столько лет? Возможно, в этом и есть смысл моей долгой жизни. Я видел однажды гибель целого мира и не могу ничего не делать теперь, зная, что на этот раз я могу спасти его.

— Но ведь вы не тот, кто восстановил Нить Жизни? — спросила Изера.

— Мне многое известно об Азаро-Те. Я единственный, кто сохранил знания о ритуалах. И кроме того… — Кейган-Лу слабо улыбнулся, перехватив посох двумя седыми лапами.

— Третий плод с дерева венке, — прошептала Алекстраза. — Неужели вы знали? Уже тогда?

Пандарен покачал головой.

— Разумеется, нет. Но не сорви я тогда три плода, сейчас у нас не было бы времени на подготовку еще одного блюда. Это хороший знак. И значит, у нас должно получиться.

— Спасибо вам, Кейган-Лу.

— Не нужно, Хранительница Жизни. Разве что… Могу я попросить вас кое о чем?

— Конечно.

— Не говорите всей правды моему брату. Только скажите ему, что я простил его. Я был слишком строг к нему. Пусть Чейн-Лу… Чейн… живет долго и счастливо в этом спасенном мире.

— Я передам.

— Спасибо. Тогда отправьте кого-нибудь на берег озера, где мы с вами встретились, Хранительница Жизни. Я оставил венке там. А затем…

— Мы начнем ритуал, — договорила Изера.

— Я сделаю это, — отозвался Кориалстраз.

Алекстраза избегала смотреть на него. Пока обиды прошлого не вернутся туда, где им самое место, отчужденность между ними не исчезнет.

Красный дракон поднялся в хмурое небо и вскоре вернулся. Он бережно опустился наземь, бережно передав седому пандарену черепаший панцирь. Черное варево остыло и подернулось белесой пленкой, как заметила Алекстраза.

— Ты можешь уйти, если хочешь, — сказала Изера, поворачиваясь к Алекстразе, но она только покачала головой. — Как знаешь. Начинаем!

Кейган-Лу пошатнулся. В тот же миг Алекстраза уже была рядом с ним, в своем смертном облике. Пандарен крепко вцепился в панцирь, прижав его к груди, но уронил наземь деревянный посох.

— Обопритесь о мое плечо, — сказала Алекстраза.

Она помогла ему опуститься на траву, он потянулся к посоху, но потом передумал. Черепаший панцирь он держал на коленях.

— Знаете, я был очень строг к своему брату, — вдруг сказал пандарен. — Я лишил его семьи, друзей, учеников… Не будьте столь же бескомпромиссны к тем, кто любит вас, каким я был в свое время.

— В чем провинился ваш брат?

— Он побывал в вашем мире, — слабо улыбнулся пандарен.

Он коснулся белой лапой последнего — третьего — плода с дерева венке.

— Как он смог обмануть Время? — спросила Алекстраза.

Она понимала, как важно говорить в этот миг, о чем угодно, лишь бы не дать повиснуть тягостному молчанию. Портал за спиной пандарена стал темнее ночи, очертания его заострились, Изера возвратила себе власть над заклинанием. А ведь все могло обернуться совсем иначе, и все по вине Алекстразы. Опять.

— Чейн оправдывался тем, что именно Аспект Времени случайно отправил его сюда. Тогда я не поверил ему. Я не верил в то, что Ноздорму мог… поступить так опрометчиво. Но теперь я понимаю, мы многого не знали об Аспекте Времени, правда?

— Очень многое, — согласилась Алекстраза. — И боюсь, он так и не раскрыл нам все свои тайны.

Кейган-Лу быстрым движением поднес плод ко рту и проглотил вязкий горький, как помнила Алекстраза, кусочек. Он даже не поморщился. Вытер запачканную лапу о траву и… не смог подняться.

Алекстраза поняла его без слов. Она подставила свой локоть, пандарен поднялся на ноги и указал вперед, на портал, черный и блестящий, совсем как только что съеденное венке. Алекстраза оглянулась на сестру. Та кивнула.

Вместе с пандареном Алекстраза двинулась вперед.

На них налетел ветер, а рядом с истончившейся материей Изумрудного Сна стало ощутимо прохладней.

Кейган-Лу освободил свою лапу.

— Дальше я сам.

Он сделал несколько нетвердых шагов, как вдруг остановился, и Алекстразе показалось, что он вот-вот рухнет, но пандарен опустил лапу в перекинутую через плечо сумку и вытащил круглый белый камешек. Он крепко сжал камень, словно тот дарил ему силы, и снова двинулся вперед.

Кориалстраз подошел ближе и коснулся ее руки. Их пальцы переплелись.

Тьма портала поглотила последнего из великовозрастных пандаренов.

— Он забыл посох, — тихо сказал Кориалстраз.

Там, где Кейган-Лу оказался сейчас, посох ему уже не понадобится, подумала Алекстраза.

Кориалстраз притянул ее к себе, и она спрятала мокрое от слез лицо у него на груди.

***

Нелтарион успел уклониться от столкновения с чудовищем. Один из гвардейцев — нет. Так хроматических драконов осталось трое.

Покрытое чешуей чудовище взмахнуло отростками вместо рук, на концах которых сверкали острые жала. Нижняя часть его бесформенного, нелогичного, странного тела терялась в разломах внизу Грим-Батола. Очевидно, все эти годы он терпеливо ждал своего пробуждения под землей…

Сражение с чудовищем было напрасной тратой времени. Нелтарион взял вверх, петляя между полуразрушенными нависшими каменными конструкциями. Когда-то это были арки или переходы, балконы или террасы. На разных уровнях сейчас пылали пожары, какие-то части то и дело рушились вниз, под действием огня или от ударов чудовища. Оно ворочалось, словно стремясь обрести свободу из каменных тисков Грим-Батола.

Нелтарион настиг вершины, прозванной Драконьей Высью. В каменной крыше зияли дыры. Все перекрытия были разрушены, только внешние стены все еще оставались целы. Но и они простоят недолго.

Еще один хроматический дракон не увернулся вовремя от хлесткого удара. Острый шип пронзил нижнюю челюсть и вышел из черепа дракона. Чудовище заурчало, сотрясая стены. Распахнулись круглые зияющие пасти, расположенные то тут, то там на его теле, без какой бы то ни было логики. Чудовище было голодно. Хлыстами оно разорвало дракона на части, обливая горячей кровью свое чешуйчатое тело.

Нелтарион сглотнул и устремился вниз, снова. Ему нужно настигнуть подземелья Н-Зота, но могла ли устоять та стена? Хотелось верить, что — да.

Два выживших дракона вынырнули из-за боков монстра, пока занятого поеданием третьего. Только ценой его жизни, они миновали средние уровни и настигли нижних, где когда-то располагалась длинная мощеная улица, похожая на город внутри горы, что вела прямо к подземелью.

Но арки, рядом с которой хроматическая гвардия когда-то несла караул, чтобы не позволить Тариону проникнуть внутрь, больше не было. Арка не уцелела, как и ни один из домов на той широкой улице. Монстр вылез из самого ее центра, в иных местах его тело почти вплотную прилегало к горе.

Они летели вперед. Протискивались и подныривали, минуя столкновения с хлыстами и чувствуя на себе взгляд десятка круглых глаз, похожих на цветочные бутоны на тонких стеблях. Глаза то появлялись, то исчезали в трещинах, хлопая единственным веком, и останавливали поперечные зрачки-полосы на драконах.

До прихода Титанов эти монстры жили на поверхности Азерота, в вечной тьме и стихийном хаосе. Порождения Древних Богов, верные слуги, разделившие со своими хозяевами века заточения.

Оковы пали, и они обрели свободу.

Если стихии не получат Хранителя, чудовища, подобные этому, вернутся в Азерот. В природном хаосе смертным будет еще сложнее дать им отпор. Создания Титанов, — и смертные, и драконы, — не были хозяевами этого мира. Нелтарион предельно ясно понимал это теперь, здесь, во тьме и в опасной близости к смрадному чудищу, десятки пастей которого пережевывали погибшего дракона.