Гномка глядела на него задрав голову и приставив козырьком ладонь к глазам. Задорные малиновые косички на ее голове украшали банты из лент. Отголоски праздника. Мир спасен, все счастливы. Кроме него.
— Спасибо за помощь. И прощай.
Кенди скривилась.
— Так не пойдет, — покачала она головой. — Вы с этого утеса второй день не сдвигаетесь. Все смотрите куда-то вдаль, может… давайте со мной? В Редуте больше никого не осталось. Ну, почти.
Нелтарион покачал головой.
— Слушайте, — гномка глубоко вздохнула, — я ведь тоже не так чтобы счастлива. Я тут любимого мужа как-никак потеряла. Просто понимаете… Веничка мой тоже любил погрустить. Когда мы попугая нашего похоронили, он неделю не разговаривал и носил траур. А я готова улыбаться и жить дальше, понимаете? Я любила его, но я знаю, что теперь его нет. А я все еще есть. Я понятно объясняю?
— Не очень.
— Ладно, тогда попробую так: я маг, но не очень хороший, как показала практика. Я очень хотела бы пройти обучение у какого-нибудь действительно хорошего мага…
О нет.
— Ну, например, у леди Джайны? Хотя почему, например? Именно у нее! Кого еще лучше я могла бы найти? Она берет учениц?
— Не знаю.
— А узнаете? Понимаете, я сирота, а теперь еще и вдова, и за меня некому заступиться. Я, конечно, вернусь в Гномереган, ну хотя бы для того, чтобы пожертвовать Веничкины изобретения и инструменты гильдии инженеров, но потом…
Нелтарион молчал.
— Потом я могла бы приступить к обучению в Тераморе, — все равно договорила Кенди.
Терамор. Он запрещал себе даже думать об этом городе.
— Я могу рассчитывать на вас? — не отставала гномка.
Нелтарион покачал головой.
— Ты должна сама… спросить ее.
Имя. Произносить и слышать ее имя еще сложнее. Если бы он мог его снова забыть. Для всех было бы лучше.
— Ла-а-адно, — протянула гномка. — Вот вроде и все. Теперь точно прощайте. Нам ведь вряд ли еще доведется увидеться? Я так-то не каждый день с Аспектами встречалась.
— Кто знает.
— Вот еще! Хотела уточнить, не собираетесь ли вы опять исчезать на столетия, как тогда… ну, после Войны Древних?
Он думал и об этом. И решил, что нет, не собирается.
— Нет.
— Вот и правильно! — похвалила его гномка. — Жизнь продолжается, помните об этом. Что ж, прощайте, Аспект Земли. Если что, ищите меня в Гномерегане.
Она развернулась и сбежала вниз по зеленому холму. Оттуда еще раз помахала и, прочтя заклинание телепортации, исчезла.
В Редуте почти никого не осталось, в этом Кенди была права. До войны с Грим-Батолом Гранатовый Редут был домом для дюжины красных драконов, не больше. Вряд ли красные драконы будут в восторге от того, что черный дракон вместе с оставшейся гвардией решил обосноваться в Редуте, но пока они молчали.
Рано или поздно, ему придется найти себе место в Азероте. Как можно дальше. Ото всех.
Даже теперь, на исходе шестого дня, Грим-Батол по-прежнему полыхал, объятый зелеными языками чумы. Он будет гореть до тех, пока в крепости, остается хоть одна живая тварь. Это будет продолжаться долго. До того, как Алекстраза покинула Редут, она спросила его: не может ли он остаться здесь, чтобы наблюдать какое-то время, вдруг что-нибудь пойдет не так?
Он обещал. Хотя… Что может еще пойти не так после того, как на крепость скинули сотни две чумных котлов?
Это самообман. И они оба это знали. Чума будет гореть едва ли не вечность. Вот и занятие на ближайшее столетие.
— Можно смотреть вечность на то, как течет вода, — сказал ему Малфурион на прощание. — И на то, как горят твари Древнего Бога.
Сам друид не остался в Редуте. Чему быть, тому не миновать, сказал Малфурион, и вместе с королем и принцем Штормграда перенесся в Дарнас. Верховный друид пытался вернуть контроль над собственным сердцем, но даже рассудительному, мудрому Малфуриону не удалось сделать этого.
Его огненное сердце давно билось в такт с чужим. Но «спасибо, леди Праудмур».
Больше всего на свете хотелось обнять ее и сжать в объятиях, но вместо этого он ушел первым. Она бы не ушла, ему хорошо известно это. Она выбрала его даже тогда, когда он угрожал ее жизни. Она не думала о собственной безопасности, но если он любит ее, он-то и должен думать об этом, не так ли? Иначе что это за любовь?
Джайна должна жить. Она нужна Тариону. Долгое время он считал ее погибшей, теперь ему достаточно знать хотя бы то, что она жива. Где-то там. И однажды, может быть, еще будет счастлива.
— Аспект Земли?
Они сговорились все, что ли?
— Аспект Магии? — в тон Калесгосу ответил Нелтарион. — Ты еще не в Нексусе?
— Я, если честно, жду кое-кого, — ответил Калесгос и кивнул в сторону горящей крепости.
— Оттуда? — удивился Нелтарион.
— Знаю, — вздохнул Калесгос, — но я не теряю надежды.
— Там невозможно выжить. Если только ты не ждешь Н-Зота.
— Нет, — улыбнулся Калесгос. — Я решил, что буду ждать до завтра, а затем уже вернусь в Нексус. Стая ждет меня.
— Желаю удачи.
— Спасибо, удача мне понадобится. От Нексуса камень на камне не осталось, одни развалины. Нам понадобится любой маг, желающий помочь стае, чтобы восстановить крепость.
Снова разговоры о магах, да помогут ему Титаны. Нелтарион упорно молчал. Он не маг. Помочь ему не чем.
Калесгос, глядя в сторону Грим-Батола, уточнил:
— А леди Праудмур вернулась в Терамор, да?
Да они сговорились!
— Конечно, в Терамор, — продолжил Калесгос. Мысленно он, должно быть, уже отстраивал Нексус и не очень-то нуждался в собеседнике. — Я не успел отблагодарить леди Джайну, а она очень помогла мне с одним заклинанием, но потом… ей явно было не до меня.
Нелтарион молчал. А Калесгос все не умолкал:
— Я не видел прежде, чтобы смертная обладала такой силой… Это невероятно! Сила Оков Магии не навредила ей, а только упрочила ее магию, ты заметил, Нелтарион?
Калесгос вдруг поглядел прямо ему в глаза и повторил:
— Смертная не выжила бы в Грим-Батоле. Это я тебе, как Аспект Магии, говорю.
Нелтарион облизнул пересохшие губы.
— То есть? — спросил он хрипло.
Калесгос снова перевел взгляд в небеса и продолжил:
— Тебе известна история последней Хранительницы Тирисфаля? Магна Эгвин когда-то, очень давно, была обычной волшебницей, я имею в виду смертной женщиной. Но ее возросшая сила наделила ее бессмертием. Она черпает жизненные силы из магической энергии Азерота. Это невероятно, и я никогда не думал, что кто-то еще способен повторить это. Я разузнал, что какое-то время магна Эгвин была в Тераморе советницей леди Праудмур и не думаю, чтобы это было случайностью.
Нелтарион открыл и закрыл рот. Слов не было.
— Считай, что это моя благодарность для леди Праудмур. К тому же, я надеюсь, она поможет нам с Нексусом. Когда-нибудь. У нее теперь есть на это время.
— Спасибо, Калесгос.
— Не за что. — Ха! — вдруг воскликнул Калесгос, указывая в небо. — Смотри!
Сумеречные драконы летели стаей над равнинами Нагорья.
— Выжили, значит! — воскликнул Калесгос. — И одумались. Думаю, нам пора прощаться, Нелтарион.
— Похоже, что так.
— Ты бывал в Тераморе?
— Наяву нет.
— Поставить портал? Сэкономишь потраченное на полет время.
Нелтарион кивнул. Сердце билось так, что казалось, сейчас выскочит из груди.
Аспект Магии сменил облик и взмыл в воздух, а рядом с собой Нелтарион увидел зеркало портала.
— Счастливого пути! — услышал он голос Калесгоса в своем разуме.
Нелтарион проследил за тем, как Калесгос приближается к сумеречным драконам. Они могли напасть на добродушного Аспекта Магии, но опасения не подтвердились. В воздухе, дрожащем от жара горящего Грим-Батола, над сожженными равнинами Нагорья сумеречные драконы присягнули на верность Синей стае.
Тогда Нелтарион и шагнул в портал.
И сразу увидел Джайну — ту, которую он полюбил еще в Зин-Азшаре, с длинными волосами и посохом. Он замер перед статуей, глядя снизу вверх на мраморную волшебницу.