Он поостерегся кричать. Неизвестно, что ожидало его впереди.
Если вначале лед был почти совсем растаявшим, то постепенно целые пласты породы покрывала крепкая изморозь. Битва здесь шла нешуточная.
И внезапно дорога оборвалась. Нелтарион застыл на краю обрыва, глядя на то, как внизу тускло сверкала ледяная скульптура.
«Джайна, во что же ты ввязалась на этот раз?»
Нелтарион прыгнул вниз. Сквозь рощу, прижимаясь к скале, тропинка, по которой он шел следом за Джайной, вела все дальше. Как раз мимо закованного в крепкий лед двухметрового мирмидона. Не убила сразу, оставила на потом. Или не успела убить.
По-прежнему ни звука, только шуршали камни и скрипел песок под его ногами. Солнечный свет почти не проникал сюда, на нижние проходы.
Тропинка завернула за скалу и вывела его к пещере.
Если бы он плохо знал Джайну, то решил бы, что здесь ее одолели сомнения одолеть мирмидонов самостоятельно и она вернулась в Терамор за подкреплением. Но Нелтарион знал ее очень хорошо и поэтому двинулся вперед, в пещеру.
Пол был скован льдом. Он не ошибся. Попадались замороженные трупы мирмидонов, и чем ниже дальше он шел, тем их было больше.
Коридоры пещеры разветвлялись и терялись во тьме. Нелтарион хотел было повернуть назад, чтобы соорудить факел и разжечь его драконьим дыханием, как вдруг различил чьи-то быстрые шаги. Совсем близко.
Она налетела прямо на него и едва не сбила с ног, ведь ее стараниями земляной пол превратился в каток.
Ее ладони тут же озарило знакомое аметистовое сияние, значит, Калесгос не ошибся тоже. Не хотелось проверять, хватит ли одной ледяной стрелы, чтобы превратить его в такую же глыбу льда, как и тех мирмидонов на входе в пещеру.
Нелтарион сжал ее запястья и отвел в сторону.
Ее глаза расширились от страха, как только аметистовый отблеск озарил его лицо. Джайна замерла, но тут же локтями оттолкнулась от него, и он отпустил ее. Не мог же он держать ее, верно? Хотя единственным его желанием было вывести ее на свет из этой пещеры как можно скорее. Но оттолкнувшись, она скользнула по льду в другую от него сторону, ладони, не ослабившие своего сияние, раскалились.
Из глубин пещеры эхо разнесло знакомые шорох чешуи и змеиное шипение. Мирмидоны преследовали ее, одним Титаном было известно, сколько их было здесь.
Джайна не выразила беспокойства или неуверенности. Сосредоточившись, она расстреливала драконоподобных преследователей одного за другим, и те застывали на половине пути перед ней. Не прошло и нескольких минут, как ледяные глыбы уже громоздились одна на другую, и лед искрил и вспыхивал аметистом.
Странный метод строительства, думал Нелтарион, глядя на растущую в проходе ледяную преграду, но зато эффективный.
Нелтарион не вмешивался. В этом не было нужды. Он даже перестал следить за мирмидонами, когда бугристая, неровная стена из чистого льда, наконец, полностью перегородила проход. Теперь ничто не мешало ему смотреть только на Джайну.
Волшебные стрелы, одна за другой срывающиеся с ее пальцев, озаряли ее вспышками. Она хмурилась и сосредоточено шептала заклинания, не замечая ничего вокруг. У Джайны, несомненно, были своим счеты со слугами королевы Азшары, и Нелтарион хорошо знал их. Обернись все иначе, будь у той пленницы в Зин-Азшари нынешние силы, нуждалась бы она в его помощи? Возможно, тогда Джайна не позволила бы стражникам надеть ей блокирующие магию наручники.
«Без магии… я обычная женщина», — с горечью сказала она тогда, на дне Великого Моря. Нелтарион не видел в этом ничего плохого — ни тогда, ни сейчас. Но правда была иной — она была необычной, и не могла скрывать этого, не могла изменить себя. Она стала сильней и… его тянуло к ней, еще сильнее, чем в первую встречу.
Конечно, сильнее. Ведь он знал, какой она может быть в его объятиях. Та ночь, что принадлежала им, была одна-единственная. Воспоминания об этой ночи вернулись, как только он узнал Джайну. И сейчас он понимал, что таких воспоминаний должно стать еще больше. Чтобы они перестали быть уникальными, а прошлое превратилось в настоящее. И будущее, возможно.
Джайна сменила вязаную тунику с просторным воротом и широкими рукавами на темную и обтягивающую. Искаженное сияние аметиста не давало различить истинного цвета ее одежды. Ткань облегала ее фигуру — ее плечи, грудь и талию. Кожаные штаны обтягивали бедра, а высокие сапоги со шнуровкой — голени. Светлые волосы резко выделялись на фоне темной одежды.
Почему этим проклятым мирмидонам так повезло, подумал Нелтарион.
Крепкий лед затянул проем от края до края. За ней виднелись размытые тени уцелевших мирмидонов, они явно метались в поисках иного способа добраться до волшебницы. Может быть, они найдут его, но Нелтарион надеялся, что к тому времени они с Джайной будут далеко. И им будет не до мирмидонов. Возможно.
Напоследок Джайна щелкнула пальцами и над ее головой, в воздухе, повисла источавшая голубоватое сияние искорка. Нелтарион различил ее глубокое, тяжелое дыхание.
Сколько шагов отделяло их? Меньше десяти.
Она не сделала их. Он тоже остался на месте.
— Аспект Земли, — ее голосом можно было резать лед.
Стоило ожидать чего-то подобного после его благодарностей.
— Снова мирмидоны, леди Праудмур?
Он может немного подыграть ей. Главное — вовремя остановиться.
— На этом острове нет ни птиц, ни животных. Никого, кроме проклятых мирмидонов.
Он выдержал паузу, ощутил, как сгустилась тишина, и спросил:
— Необитаемый остров? Неужели?
Ее дыхание сбилось. Он заметил. И кажется, понял, зачем она оглянулась на стену и какое-то время глядела на нее.
Взгляд. Его взгляд вряд ли скрывал все то, что он чувствовал, глядя на нее. Это было жестоко с его стороны, так глядеть на нее сейчас, когда он сам же принял решение отстраниться. Ему нужно рассказать ей, как можно скорее, чтобы она смогла сделать выбор осознанно, чтобы она понимала, что не нужно больше рисковать. В этом вся она. Меньше всего она думала о себе и своей безопасности. Вот почему важно рассказать ей правду, иначе она поддастся чувствам и отдаст свою жизнь ради него. Как и в первый раз.
— Я бы и сама справилась, — произнесла Джайна. — Тариону не стоило звать тебя на помощь.
Она не глядела на него. Только на сотворенную изо льда стену и вмерзших в нее мирмидонов.
— Однажды эта стена рухнет, — задумчиво продолжила она. — К тому же, у них могут быть другие выходы из подземелий. Нужно будет проверить все прибрежные скалы.
— Ты не должна заниматься этим одна.
— Моих сил хватит.
— Уверен, что так. Но я здесь не из-за Тариона.
Она кивнула и аккуратно шагнула прочь от стены.
— Пойдем на воздух, — сказала она. — Проклятье, почему же они так воняют, эти пещеры с мирмидонами.
Голубая искорка освещала им обратный путь какое-то время, но вскоре потухла и исчезла. Небо над островом стало розоватым, а в лесу сгустились сумерки.
Джайна вышла из пещеры и несколько раз глубоко вздохнула. Потом пошла вперед по едва различимой тропинке среди деревьев и даже не оглянулась, проверяя, идет ли он следом. Ширина тропинки не позволяли идти рядом. Он пошел позади нее, ощущая, как внутри разгорается жар. В полутемной пещере было проще.
— Итак? — спросила она.
Он хотел бы видеть ее лицо, чтобы ни одна, даже самая неуловимая эмоция, не ускользнула от него. Но нет. Вокруг простирался странный притихший лес, но эта тишина больше не волновала его.
Он едва сосредоточился на мыслях.
— Итак, — повторил он. — Калесгос считает, что ты стала еще могущественнее после Грим-Батола. Теперь ты можешь обратиться к энергии магии, чтобы жить вечно. Ну, или хотя бы очень-очень долго.
Джайна не обернулась. Не замедлила шага. Не остановилась. Она шла вперед так же, как минуту назад, убирая с дороги нависающие ветви кустарников и перешагивая через ямы.