— Храни веру, послушник, — сказал Лорму старший. — Твоя смерть не будет тщетной, как и наше изгнание.
Змий не увидел ответа Лорма. Он приготовился взлетать.
— Дракон, я вижу на тебе душу Кессона Рела, — сказал старший жрец. — Завтра ты должен произнести мое имя, чтобы стать свободным. Ты понял?
Фурлинастис не мог ответить, хотя слова жреца жалили его словно стрелы. Свободным! Он взмыл в воздух и распростер крылья. Голос старшего жреца преследовал его весь полет.
— Айнон Дес Провидец. Запомни это имя! Ты должен прийти завтра за мной — или останешься рабом навечно.
Фурлинастис пожирал Лорма Диивара, пока Кессон Рел хохотал. Вкус плоти молодого жреца был отвратителен, а крики неприятны. Дракон предпочитал, чтобы ужин сначала протух как следует в его болоте. Да и есть любил по своей воле.
После, вычищая языком зубы, дракон думал о словах старшего жреца. Айнон Дес говорил о свободе от Кессона Рела, от проклятых оков души, делавших его рабом.
Перед ним парил поднятый в воздух силой заклинания и замкнувшийся в своих мыслях Рел. Несмотря на замысловатый план и притворное ликование, в действительности теург получал мало удовольствия от гибели бывших товарищей.
Фурлинастис с ненавистью смотрел на теурга, человека, который сковал его. Внезапно он решил, что ничего не потеряет, сотрудничая с Айноном. Для Кессона Рела дракон был лишь рабом — а эта судьба была для Фурлинастиса хуже смерти.
И он сказал:
— Один из жрецов, не тот, которого назвали, вышел из храма и бросил вызов.
Кессон оторвался от раздумий, нахмурился и сказал:
— Ты же не причинил ему вреда, а?
Фурлинастис знал, что Рел хочет увидеть смерть каждого жреца. Он приказал дракону не убивать никого, кроме как по его приказу.
— Вызов не мне, — ответил змий, — а тебе.
— Да что ты? — Кессон приподнял брови. — Который из жрецов? Опиши его мне.
Приказ активировал магию заклинания души, и слова хлынули из уст Фурлинастиса сами по себе.
— Он был высоким и старым, с седыми у висков черными волосами, без растительности на лице. Худощавый. Глаза, как и у всех, были скрыты под маской. Он назвал себя Айноном Десом Провидцем. И похоже, звук твоего имени его не пугал.
Последнее дракон добавил, чтобы задеть гордость Кессона. Человек поджал губы и скрестил руки на груди.
— Айнон… Айнон. Я собирался припасти его напоследок.
— Он назвал тебя еретиком, — добавил Фурлинастис, вспомнив слова Кессона Рела при первой встрече на болоте.
Человек резко поднял глаза и гневно уставился на дракона. И змий понял, что попал в точку.
— Завтра, — процедил Кессон, — отправься в храм и принеси мне Айнона Деса Провидца. Он умрет перед этим еретиком.
Магия оков души погрузилась в волю Фурлинастиса, но он не противился. Дракон улыбнулся бы, если бы умел.
Спустя двадцать четыре часа Фурлинастис вновь парил над храмом. Он не видел ни бегущих фигур, ни суеты. В храме было тихо, как в могиле. Дракон сел на мраморной лестнице перед открытыми дверями.
Судя по запаху, внутри была кровь. Много крови.
Оковы магии сделали свое дело, и Фурлинастис заговорил:
— Кессон Рел шлет благодарность. И смерть. Я послан забрать одного из вас. Выведите Айнона Деса Провидца. Пришло его время умирать.
В дверях появился человек. Его ряса была забрызгана кровью, руки блестели алым, а вокруг была странная аура текучей тьмы, не теней, а чего-то… иного. Глаза под маской были усталыми, но полными решимости. Жрец зашагал к змию.
— Дракон, ты хорошо поработал, — глубоким голосом сказал Айнон Дес.
Подчинение не оставляло Фурлинастису времени для вопросов или комментариев. Он подхватил Айнона Деса когтями и взлетел. Странно, но жрец словно извивался в хватке, хотя дракон и видел, что тот неподвижен.
Когда они летели от храма к болоту, хватка чар души ослабела и развязала ящеру язык.
— Ты говорил о моей свободе.
Дракон пытался не выдать голосом спешку и надежду. Он не привык разговаривать с добычей в когтях.
— И ты ее получишь, — сквозь порыв ветра донесся голос человека.
Фурлинастис подумал, что голос Айнона казался другим — более мягким, звучным и молодым.
— От тебя пахнет кровью, — произнес дракон. — Ты убил других жрецов?
На это человек сказал лишь:
— Мы мыслили схоже, и они были готовы.
— Тьма вокруг тебя, — добавил Фурлинастис. — Что это за магия?
Айнон Дес извернулся в лапе, чтобы посмотреть в глаза змия. И когда он заговорил, то его голос прозвучал как у женщины-человека.
— Особенная. Единственная, которая сможет тебя освободить, — жрец помолчал. — Прежде, чем все закончится, я должен увидеть его, поговорить с ним. Он должен получить шанс раскаяться в грехах.
Фурлинастис фыркнул, и струйки тени вылетели из его ноздрей.
— Человек, он не раскается ни в чем.
— Увидим, — ответил жрец, голос вновь был его собственным.
Какое-то время они летели молча. Казалось, что человек продолжает извиваться в хватке Фурлинастиса, и дракон двигал когтями, чтобы его удержать. Уже скоро они достигнут болота… и Кессона Рела.
— Есть еще кое-что, дракон, — наконец сказал жрец. — Прежде, чем это может закончиться, я должен услышать от тебя клятву, клятву твоей душой.
Фурлинастис зарычал и поднес человека к лицу — трудное движение в полете. Он выдохнул сгусток теней в лицо Айнона и немного сжал когти.
— Жрец, никаких клятв, — сказал дракон. — И никаких упоминаний душ.
Ему уже осточертели клятвы и души. Но Айнон Дес не дрогнул и сказал:
— Поклянись, дракон, или мы не сможем тебя освободить.
— Мы?
— Поклянись, дракон! — потребовал человек, и его голос прозвучал как множество.
Тени вокруг Фурлинастиса корчились от гнева. И словно в ответ бурлила тьма вокруг жреца.
Дракон оскалил клыки, зарычал на небо, встряхнул человека и наконец сказал:
— Ну хорошо.
Даже сквозь маску было видно, что жрец оживился.
— Когда-то в твое болото войдут два человека. Высокий будет лысым, а его клинок из черной стали будет сочиться тенями. У низкого будет лишь один глаз, и он принесет два клинка. Они — Первый и Второй Бога Теней. Ты позволишь им пройти невредимыми и поможешь всем, чем сможешь. Они исполнят волю Бога Теней и уничтожат Кессона Рела. Дракон, поклянись в этом. Своей душой.
Фурлинастис проглотил гордость и сказал:
— Жрец, я клянусь. Своей душой.
При этих словах заразившая душу Фурлинастиса частичка Кессона Рела задрожала от беспокойства.
Жрец обвис, и дракон передвинул когти и груз в более удобное положение. Болото было близко.
— Но я убью Кессона Рела, когда ты освободишь меня от магии душ, — заявил Фурлинастис.