На стойке стояла блестящая кофеварка из нержавеющей стали. Заметив рядом с ней кофемолку и коробочку с зернами, я улыбнулась. Бабушка любила свой кофе, и я унаследовала ее пристрастие. Дедушка Дювал предпочитал чай, крепкий и черный и горький. Я наугад открыла буфет и нашла аккуратные, опрятные полки упакованной еды. В холодильнике, правда, было пусто и чисто. Несколько дней назад, когда я сказала ей, что возвращаюсь, Пеггин пообещала прийти и почистить его для меня. Вообще она успела сделать это до того, как уехала в отпуск. Я облегченно выдохнула. На одно дело, с которым мне нужно разобраться, меньше.
Я налила эспрессо и добавила немного сливок, которые купила в магазине прошлой ночью. Когда я поставила чашку на стол, на стене в кухне зазвонил телефон, вырвав меня из моих мыслей. Кто мог мне звонить? Пеггин не будет в городе до вечера понедельника, а она была единственным человеком, который узнал о моем приезде, кроме моего адвоката.
Неуверенно, чуть ли не молясь, чтобы это был телемаркетолог, я сняла трубку.
— Алло?
— Кэррис… ты и правда вернулась. Пеггин мне позвонила. Так значит ты получила мое письмо? Мне так жаль твоих бабушку с дедушкой, дорогая.
Элия.
Ее голос звучал неуверенно, но не важно сколько лет пройдет, мне никогда не забыть мелодичного звука ее голоса. Когда я была маленькая, я сжимала руку бабушки, пока мы следовали за Элией на кладбище. Она пела по дороге, держа в руках свою скрипку. Я была зачарована ее песней.
Я зажала трубку между плечом и ухом, заглядывая в ящики, пытаясь понять, что там может быть.
— Я хотела позвонить, но поняла, что проще было бы сказать это лично. Я думаю, нам лучше встретиться. Бабушка Лила приходила ко мне во сне. Сказала, в городе что-то происходит. В чем дело? — я знала, что это было грубо, но Элия вовсе не была известна своей тактичностью и не ожидала этого от других.
— В лесу было неспокойно последние несколько лет. Дама стала активнее за последние два года. Духи нервничают, Кэррис. Лила заметила это до смерти и сказала мне. Мы думаем, Пенелопе стало труднее удерживать их на своей стороне, — прямо к делу, чудно.
Новость не сулила ничего хорошего. Во-первых, обычно Пенелопа без труда удерживает завесу закрытой. Тот факт, что у нее с этим проблемы, — плохой знак. Во-вторых, если Дама Озера голоднее обычного, значит в опасности все.
— Что изменилось? Снова Вероника?
Вероника могла быть другом или врагом в зависимости от настроения. В основном ее интересовали только ее проблемы, а до живых ей не было дела. Но если ей в голову что взбредет и даже если ей придется вывернуть город на изнанку, чтобы достигнуть цели, ее это не остановит. Мы в этом убедились, когда мне было тринадцать и Вероника решила устроить грандиозный бал для мертвых.
Пауза. Затем:
— Нет. У меня есть подозрения, но я не хочу обсуждать их по телефону. Скажу только, что за последние несколько месяцев появилось больше призраков, больше неживых. Твоя бабушка начала расследование, но потом… Как бы то ни было, после ее смерти мертвые стали появляться чаще. Я делаю все, что в моих силах, играя призракам, чтобы те спали, но мои песни не будут хорошо работать без медиума, которая проводила бы для меня обряды.
Я кивала головой, хотя она и не могла меня увидеть. Каждое новолуние скорбящая певица и медиум отправлялись на кладбище, чтобы успокоить мертвых, которые еще не отправились за Завесу.
Завеса была миром между мирами. Это была транзитная станция для мертвых в каком-то смысле. Туманное место мглы, огня, льда, где духи блуждают, еще не отрешившись от мира живых и пока не готовые пересечь границу и двигаться дальше. В большинстве городов и местах на планете граница между мирами была предельно точной и для Привратников было просто сторожить мертвых и сдерживать их. Но в Уиспер Холлоу все было иначе. Завеса здесь была сильна, но и духи тоже.
А теперь со смертью бабушки Лилы — без медиума, в первую очередь исполняющего обряды и сопровождающего духов за Завесу, — песни скорбящей певицы не будут работать. И пока что Пенелопа насколько могла удерживала призраков. Она могла убедить их пересечь границу и оставить позади, все, чем они когда-то были, но мертвые по-прежнему могли возвращаться и ходить по земле.
Бабушка Лила была сильной женщиной — сильным медиумом, какой я могла только надеяться стать, хотя дед и защищал ее на каждом шагу. Я не знала, почему, но знала, что он не был ее защитником. На самом деле, в отличии от большинства медиумов, у бабушки Лилы не было перевертыша, который присматривал бы за ней. Мне было интересно, будет ли также со мной. Она никогда не затрагивала эту тему во время моих тренировок, я слишком нервничала, чтобы спросить.