Торец томика в медленном замахе пошел на сближение с правым виском мары.
— А Элберет твою ж мать Гилтониэль! — провизжало очкастое нечто. — Пошла в Мордор, орочья дочь!
Тауриэль? Но почему? Я же вроде как первый начал… Ну, наверное.
Корешок рулбука полоснул отчасти оглушенную первым ударом Фьёльреанн по уху, мара взбешенно рыкнула и, чуть ослабив хватку, с полуоборота захлестнула на шее девушки Темную Петлю Индеха. Элла дернулась, сипло закашлялась, отлетела назад, глухо ударившись о край стола, потом забилась в агонии. Кишки драного боггарта! Ты будешь последним дерьмом, Дэ Данаан, если даже и не попытаешься ее спасти! Оно, конечно, дело почти всегда безнадежное: Петля Индеха — тебе не шутки, для человека так и вовсе верная смерть. Киэнн укротил бесполезную ярость — она лишь расплескивает силу во всех направлениях — перехватил волну чужой давящей магии, сжал в комок, развернул и уже без стеснения швырнул мару через три ближайших столика, прямо на стойку бара. Как тебе такие танцы, сучка? Струна сумрачной удавки натянулась до предела, истончилась, но не порвалась. Эллу потянуло следом, девушка упала вниз лицом, затрещала оправа разбитых очков, а затем и ломаемых петлёй шейных позвонков.
Монро бессмысленно орал и рвал на себе остатки волос, Ватсон тоже орал, но в трубку — звонил в службу спасения, что ли. Только их не хватало! Пит прятался под столом, у великого и ужасного Флэгга оказалось больное сердце и теперь он стремительно приближался к состоянию своего паладина в начале игры. Вертихвостка Уэнья спешно ретировалась куда-то в сторону туалетов — жопой чуяла, что против мары ее шуточки яйца выеденного не стоят. Похоже, единственной в их компании, кто хоть на что-то способен, была хрупкая и романтичная девушка-нерд. Была.
— Что это за хрень? Что это за гребаная хрень? Дэн? Полли?
Магия, господа. Не ожидали? Она существует. И она убивает, причем по-настоящему, насовсем.
Фьёльреанн недоуменно тряхнула дивной шевелюрой, точно не ждала и доли сопротивления от Киэнна. Порезы на щеке и лбу стремительно затягивались, и это не походило на естественную регенерацию фейри, даже у вервольфа без магического вмешательства так не бывает.
— То есть живым он тебе все-таки не нужен? — вновь приняла воинственную позу она. — Надоело быть ночным горшком для мелкого недоноска?
Троллье дерьмо, она же просто использует против меня мое же привычное оружие! Провоцирует на слепую, неконтролируемую ярость. Но зачем? Отвлекающий маневр? Ладно, посмотрим, кто из нас делает это лучше!
— А с каких это пор ты перешла на стариков и детей, Фьёль? — Киэнн под шумок готовил чары невидимых оков. Против сильного мага их нужно использовать максимально осторожно. — Или нормальные взрослые мужчины-фейри тебя уже не хотят?
Мару перекосило — удар по живому, вне сомнения.
— Смотри, чтобы я не перешла на твою строгую госпожу!
Мимо, дорогуша, таким ты меня не пробьешь, у меня превосходный класс брони.
— А пуп не развяжется?
Киэнн бросил формулу в рыжую демоницу. Фьёль отразила чары одним небрежным жестом и едва не вернула сотворившему их магу. Ничего себе!
— Значит, быть ночным горшком для змееглазой гадины тебе не в тягость? Ну, чему удивляться, ты же всегда был из расы рабов.
Занятный выпад. Еще любопытнее, что мара также, как и он сам, отнюдь не спешила применять летальную магию, ту же Темную Петлю, которой мимоходом расправилась с Эллой, в его адрес отправлять и не порывалась. Вместо нее в Киэнна полетели чары непреодолимой слабости. Ну, детские игрушки же! Под эту формулу на уроках Эрме он попадал раз пятьсот, так что уже на уровне рефлексов. Киэнн рассеял направленный в солнечное сплетение сгусток и тут же слепил свой, ответный.
— Кто поставляет тебе такую низкосортную дурь? Спросила бы меня, где взять получше.
Клубок взорвался под пальцами, в мозгу расцвела маленькая Хиросима боли. Мара работала на опережение. Хорошо еще, что эти чары Киэнн сплетал больше для отвода глаз, в четверть силы.
— Ах да, я и забыла, что наш добрый король историю учить не изволил!
Она плеснула в него проклятьем дурного глаза. Ерунда какая, за кого она меня держит? Однако все интереснее и интереснее. Кто ей это все рассказал? Ну, не Эрме же! И вряд ли Эйтлинн. Или это так, с потолка?
Снаружи истошно завыла пока отдаленная сирена. Пора с этим делом закругляться, и без того на глазах трех-четырех десятков смертных причиндалами меряемся! Хотя, большая половина завсегдатаев паба уже благоразумно слиняла.