Те, что ждут за кулисами, когда их продадут.
Я никогда не смогу смотреть на себя в зеркало без ненависти к тому, что вижу, если не пройду через это. Мои действия по исправлению препарата предопределили их судьбу стать безмозглыми, одурманенными рабынями… но теперь я могу спасти их.
- Мы зашли слишком далеко, - шепчу я ему на ухо, покачивая бедрами, загоняя все сомнения в самый дальний уголок своего разума.
- Хорошо, - соглашается Карсон, изо всех сил стараясь следовать моему примеру. - Только не говори «кончай еще раз».
В моем наушнике раздается грохот, прежде чем связь замолкает, и я просто знаю, что это Куинн, я ощущаю его присутствие где-то там. Дерьмо.
Когда поднимаю голову, я вижу весьма красноречивое лицо Карсона: страх перед Куином душит его. Мне становится жаль парня. Он рискует своей жизнью и карьерой вместе со всеми нами, и все же он не может выйти победителем в этом сценарии.
Либо мы потерпим неудачу, и он потеряет все, либо мы добьемся успеха... и Куинн разорвет его на части. Я постараюсь перехватить Куинна до того, как это произойдет.
Я ловлю взгляд Карсона и киваю, призывая его сосредоточиться на мне. На данный момент мы – словно застывшие статуи. Чертова неловко замершая парочка посреди моря порочного, скандального секса и греха. И мы очень выделяемся.
Взяв инициативу в свои руки, я начинаю скакать на Карсоне активнее и быстрее, покачивая бедрами. Я упираюсь руками в диван и откидываю голову назад, и, черт возьми, на моем платье разъезжается застежка. Прохладное ощущение воздуха приветствует мою кожу, и я благодарна за тусклое освещение.
Когда я смотрю на Карсона, его взгляд устремлен в область моего живота. Я хватаю руки Карсона и кладу их на свою грудь. Мы взрослые люди. Это просто грудь. Мы должны что-то сделать… все, что угодно, чтобы это выглядело правдоподобным.
И я думаю, что это срабатывает, потому что я чувствую, как Карсон начинает возбуждаться и становиться твердым подо мной. В его глазах читается извинение, и я прикладываю палец к его губам, чтобы он не произнес этого вслух. Черт возьми, здесь на каждом углу занимались сексом – весьма интенсивным и жестким, прямо как в порно. Я не виню его за то, что он возбудился.
Впервые мне не стыдно, что у меня проблемы в этом плане. Давить на Карсона - это не для меня. Куинн был единственным мужчиной, который волновал меня с тех пор, как я сбежала из своей темницы. Карсон, однако, не страдает моим недостатком, и это становится ясно, когда он, осмелев, начинает рассматривать мою грудь.
Он сжимает мои соски и толкает бедра вверх, прижимаясь ко мне.
- Господи, - шипит он, а затем пытается подавить резкий стон. - Поцелуй меня, - просит он, и мои глаза расширяются. - Поцелуй меня, и все это закончится.
Одна из его рук скользит по моей шее, и пальцы зарываются в мои волосы, когда он притягивает меня к себе. Его губы соприкасаются с моими, удар почти такой же ошеломляющий, как ощущение его второй руки, скользящей под мое платье в поисках моих ягодиц. Его пальцы скользят по моей плоти и прижимаются к ткани моего нижнего белья... а потом я чувствую, как пульсирует его эрекция.
Стон Карсона почти заглушает оглушительный рев, который доносится через канал связи.
Крик Куинна отрывает нас друг от друга, и в комнате загорается свет. Я поправляю платье и затягиваю лямку на плече. Затем я прижимаюсь губами к его уху.
- Куинн убьет тебя.
Прежде чем я успеваю отодвинуться, он удерживает меня еще мгновение.
- Я знаю. И мне жаль, но это был самый сексуальный танец на коленях в моей жизни, и я ничего не мог с собой поделать.
Я скосила на него глаза, соскальзывая с его колен и поправляя платье. Бог знает, что это ничего не значит по большому счету. Мне приходилось мириться с обстоятельствами, которых я никогда раньше не хотела. Одно из них заключается в том, что наши тела реагируют на стимуляции, даже когда разум протестует. Я знаю это, потому что Вэллс заставил мое тело обмануть меня против моей воли.
Но мое сочувствие к опасному положению Карсона исчезло в тот момент, когда его язык проник в мой рот, а его пальцы украли дешевую ласку. Если я расскажу об этом Куинну... Ну, Карсон, скорее всего, будет ходячим мертвецом.
Ганнет устраивается поудобнее, пока женщины собираются навести порядок. Чувство отвращения оседает в моем желудке, но, к счастью, мое внимание переключается, когда голос Ларкина звучит громко и ясно.
- А теперь, джентльмены, наша главная достопримечательность. - Свет снова гаснет, и один из центральных прожекторов направлен на платформу. - Все продажи завершаются в конце аукциона. Никаких возвратов, никаких дополнительных сделок. Торги официально открыты.
Большой монитор спускается с потолка, зависая прямо над сценой, и я, спотыкаясь, падаю на диван. Карсон помогает мне устроиться поудобнее. Мое сердце сжимается и грозит прорваться сквозь грудную клетку при виде молодой женщины, появившейся на экране.
На ней только черный лифчик и трусы. Черный мешок покрывает ее голову. Но я сразу же узнаю свежую отметину на верхней части ее бедра. Ее заклеймил Альфа.
У меня перехватывает дыхание. Спина напрягается. Мужчина, держащий ее за руку, скрыт за черной лыжной маской. Он сдергивает мешок с ее головы и приподнимает ее за подбородок, демонстрируя словно экспонат мужчинам в этой комнате. Мои пальцы сводит от боли, когда они впиваются в бархатную обивку.
Вот почему мы здесь. Вот почему мы рискуем всем.
Глава 16
Сенсация
Куинн
Кровь кипит в венах, а костяшки пальцев на правой руке саднит от свежих царапин. Я опускаю руки под прохладную воду и брызгаю на лицо. Покалывание от холодных капель немного смягчает жар под кожей.
- Ну, что, пришел в себя?
Я смотрю в зеркало. Колтон стоит позади меня в ванной, скрестив руки на груди и оценивающе вглядываясь в мое отражение.
- Почти, - выдавливаю я.
Они с Джефферсоном выволокли меня из конференц-зала, прежде чем я успел пригрозить этому гребаному говнюку Карсону. Видя, как Эйвери извивается на нем... а его руки касаются ее тела... и губы, прижатые к его губам... Перед глазами тут же встает красная пелена.
Я потерял контроль и выставил на всеобщее обозрение свое отчаяние. Ларкин теперь обзавелся парочкой дыр в гипсокартоне его конференц-зала. Я повел себя чертовски глупо, я знаю. Это операция, работа. И я, черт возьми, взрослый мужчина, который знает разницу между личным и профессиональным, но это не мешает кипящему гневу снова вспыхнуть.
Я закрываю кран и позволяю воде стекать по моему лицу.
- Я понимаю, - произносит Колтон. - Если бы на месте Эйвери была Сэди, возможно, член Карсона уже утром лежал бы на блюдечке с золотой каемочкой, - он делает шаг ближе. - Но парень делал свою работу, защищая Эйвери всеми возможными способами. И Эйвери достаточно настрадалась. Она и так через многое прошла. Ей не нужно, чтобы кто-то усложнял ей непростую задачу, которую она должна была выполнить сегодня.
Черт возьми. Я пристально смотрю на него в зеркало. Я не хочу слышать это от Веревочного Мальчика в этот непростой для себя момент.
- Мое терпение на исходе, - я поворачиваюсь и направляюсь к двери. - Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Эйвери.
- Хорошо, не сейчас, - соглашается он. - Но, может, тебе стоит сделать это позже.
Я останавливаюсь. Замираю у двери, сжав кулаки.
- Но с кем-то тебе нужно будет поговорить? - спрашивает он. - По-настоящему. С тем, кто поймет, через что прошла Эйвери, и как это повлияет на вас обоих.
Я провожу руками по лицу. Насколько бы сильную ненависть я не испытывал к этому парню, но он прав.
– Сейчас не самый подходящий момент, - я в упор смотрю на него.
Колтон кивает.
- Тогда давай вытащим ее оттуда в целости и сохранности, чтобы этот самый подходящий момент наступил как можно быстрее.