- Я не могу сделать это снова, Сэди. Я чертовски устал.
Она касается моей руки, и каждая клеточка моего тела осуждает это прикосновение.
- Тогда давай покончим с этим, чтобы ты мог снова стать крутым детективом, который не видит серого.
- А после?
Ее горло дергается от тяжелого глотка.
- Я переведусь. Что следовало сделать после того, как мы закрыли последнее дело.
Я опускаю руки, отодвигаясь от нее. Подальше от густого воздуха, угрожающего задушить меня.
- Прекрасно. Посмотрим, что будет в конце. Только из-за Эйвери. Я делаю это ради нее.
- Я знаю, - говорит она. - Ты поступаешь правильно. Неважно, спорит ли твой разум с логикой.
Раздается стук в дверь, и Сэди поспешно засовывает страницы дневника под куртку, когда в комнату заглядывает юнец.
- О, простите. Эта комната еще не убрана.
- Мы работаем здесь, - говорю я ему.
Офицер сдается под тяжестью авторитета моего звания и уходит.
- Вот дерьмо, - бормочу я, а затем возвращаюсь в другой конец офиса. Я вздыхаю от разочарования. - Ладно. После того как Вэллса... убрали, - я колеблюсь, все еще пытаясь признать вслух, что Сэди убила его, - Альфе понадобился другой источник. Допустим, Ларкина нельзя было купить или подкупить. Даже шантаж не был достаточно сильным убеждением, чтобы заставить его отдать ключи от своего королевства, - когда я снова смотрю на Сэди, то знаю, что мы думаем об одном и том же. - Альфе нужна была некоторая внутренняя уверенность в том, что Фирма будет доступна для аукциона. Мэддокс.
Она ободряюще кивает.
- Но теперь, когда Мэддокс связан с убийствами, он представляет опасность. Нельзя допустить, чтобы адвокат все разрушил.
Я присаживаюсь на корточки, подпирая голову руками. Логика в этом есть, но чего-то не хватает.
- Альфа не занимается своими делами лично. Мы видели это во время обыска на складе, - я поднимаю глаза. - Если Альфа слишком хорошо спрятан в системе, он пошлет доверенное лицо.
- Алекс Кинг. Анонимный источник, который шантажировал Ларкина, заполучил Мэддокса и похитил Эйвери, чтобы исправить препарат «Трифекта».
Вот оно.
- Федералы хотят, чтобы мы поверили, что Кинг - это псевдоним МакГрегора. Но записи были изменены после его ареста. Я видел это, - я обдумываю эту мысль за мгновение до того, как озвучиваю ее. - Однажды Кинг уже обращался к Ларкину. Он - единственный, кто знает, как выглядит этот ублюдок, и, возможно, сможет снова выманить его.
Только он отказывается сотрудничать.
Сэди достает страницы из своей куртки и помещает их в пакет для улик.
- Трофеи Вэллса могут заинтересовать Альфу, если он поверит в то, что Вэллс оставил след, – она подходит ближе. - Мы можем их использовать. Нам не обязательно для этого нужен Ларкин.
Я смотрю на дверь, будто могу представить себе Ларкина, сидящего за шахматной доской на другой стороне здания. Он сам ищет способ, как защитить свою королеву.
– Хорошо, - соглашаюсь я, встречаясь взглядом с Сэди. - Мы проработаем этот вопрос. Но я все равно собираюсь выяснить, что, черт возьми, у Альфы есть на Ларкина. Я хочу получить от него ответы.
Ее брови приподнимаются.
- Ты становишься безжалостным с возрастом.
Все, что мне нужно, это вспомнить страх в глазах Эйвери каждый раз, когда мы тренируемся. Каждый раз, когда упоминается Альфа. Каждый раз, когда она мельком видит мой пистолет. И я знаю, что другого выхода нет. Если мне придется уничтожить каждого игрока в этой грязной игре, я это сделаю. Включая меня самого.
Я направляюсь к двери.
- Только не потеряй эти трофеи. Нам нужно отправить Альфе сообщение. - То, которое он не сможет проигнорировать.
Она на мгновение задумывается.
- Двое преступников, - произносит она. - Мы должны доставить их в «Логово».
Я издаю отрывистый смешок.
- Потому что это достаточно просто.
Она улыбается.
- Метод убеждения. Нетрудно понять, как подчинить слабый разум своей воле, - с этими словами она уходит.
Правильно. Если кто и может сломить слабый разум, так это профайлер за вендеттой.
Глава 8
Мертвый Груз
Эйвери
Всегда есть это надвигающееся ощущение завтрашнего дня. Недостижимая финишная черта в конце дела, где Куинн задерживает Альфу, и внезапно, как по волшебству, я вновь становлюсь тем человеком, которым была раньше.
Раньше.
Я в достаточном объеме изучала психологию в колледже, чтобы знать, что эта концепция - обман. Ищи ее достаточно усердно, и это может даже стать заблуждением - тем, что сведет с ума.
Завтрашнего дня не существует. Потому что прежней Эйвери не существует. Я никогда не смогу вернуться в то место - до кошмара, произошедшего со мной. Временная шкала была прервана. В моей жизни произошел разрыв, и когда я выбрала другой путь, когда я сошла с рельсов, моя цель навсегда изменилась.
Мои руки дрожат, когда я ввожу данные в отчет. Я не знаю, как Куинн и Сэди это делают. Как они смотрят на жизнь жертвы и обнаруживают тот единственный инцидент, который нарушил ход ее жизни. Я работаю на благо только фактам. Они должны связать все решения, маленькие незначительные выборы и детали, которые привели жертву к гибели.
Я бы сошла с ума, подвергая сомнению каждую свою мысль и любое движение. Когда вы знаете, что такой простой выбор, как то, в какую кофейню зайти утром, может привести к смерти... как вы живете с этим?
- Агент Роллинс уже в пути, - сообщает Обри, завершая свои исследования.
Эта информация не помогает мне унять дрожь в руках.
- Почти закончила. - Как можно быстрее и компетентнее я заканчиваю отчет, а затем отправляю Куинну еще одно сообщение. Я хочу, чтобы Куинн был в курсе событий, но это больше, чем забота о его отделе, о его команде. Я не хочу оставаться наедине с федералами, которые следят за моей лабораторией.
Наконец, он отвечает «Еду».
Я глубоко дышу через учащенное сердцебиение, замедляя дыхание, пока головокружение не утихает. До сих пор ФБР не запросило никаких данных, кроме отчета по «Трифекте», чтобы перечислить в своем заключении незаконное содержание наркотиков, но я все еще гипервнимательна к присутствию Обри в моей лаборатории. Он ближе к цели, чем думает. В любой момент отчет о происхождении может раскрыть правду.
Я пытаюсь позволить словам Куинна успокоить меня. Единственный способ, который позволил ему установить связь «Трифекты» со мной, заключался в том, что я сама ему об этом рассказала. ФБР и оперативная группа больше сосредоточены на сексуальной торговле, чем на преследовании какого-то неизвестного человека, продающего сильнейший афродизиак через даркнет.
Кроме того, с тех пор как меня похитили и заставили разработать препарат, моя связь с этим делом укрепилась. Все, что я сейчас делаю, может быть расценено, как дальнейшее тестирование препарата для криминалистической лаборатории. По крайней мере, это обложка, над которой я работаю, готовясь к ожидающим ответа вопросам Обри.
Распашные двери открываются, и входит агент Роллинс, за которым следует глава отдела по борьбе с организованной преступностью ФБР - агент Белл.
Дерьмо. Я роняю металлическую кастрюлю. Громкий грохот отражается от стен и эхом разносится по главной лаборатории. Обри любезно игнорирует мою неловкость и встречает агентов у входа. Я упираюсь руками в край тележки для вскрытия, позволяя прохладному металлу успокоить мои мысли.
Агент Белл осматривает лабораторию, ее взгляд блуждает по оборудованию, затем ее бледные глаза останавливаются на мне. Моя спина тут же напрягается. Оба раза, когда она входила в мою лабораторию, я чувствовала, что за мной наблюдают. Анализируют.
В отличие от большинства людей, она не пытается намеренно не пялиться на мой шрам. Вместо этого, как и сейчас, когда приближается, она открыто смотрит на него, прежде чем находит мои глаза.
Это действительно заставляет меня чувствовать себя напуганной, но я также ценю ее дерзость. Я не получаю от нее сочувствия. В ней присутствует молчаливая безжалостность. Она - доминант в своей области. Как и я, она, вероятно, должна быть таковой. То, что большинство мужчин называют «сучностью», по факту является преданностью и решительностью. Я думаю, что могу выстроить с ней отношения на этом уровне. По иронии судьбы нам больше не нужны мужчины, которые сдерживали бы нас и заставляли чувствовать себя неполноценными. Мы можем это сами.